Павел Кучер - Афинская ночь

— Как прикажете понимать?

— Урбанизированное "общество потребления" — обычно выводит "производящие классы" за рамки бытовой этики. Отсюда, кстати, отношение торгашей-греков к своим рабам, как к говорящим животным… У аграриев-римлян, например, рабы — "младшие члены семьи". На греческий манер квириты освинели только в Империи.

— Так…

— В переводе на современные термины, у римлян был "фашизм" (в стиле Муссолини), а у греков — "нацизм" (много более лютый, чем у Гитлера — в рабов там обращали всех скопом, не глядя на цвет кожи или "лицевой угол"). Но, в качестве ориентира и образца для подражания — тот и другой открыто называли средневековую Венецию. Новгородская республика, в каком-то смысле, её "бюджетная копия". Там тоже все считали себя "господами".

— Заранее ужасаюсь…

— Угу… Когда в "обществе потребления" настают "критические дни" — жить там становится страшно. Вчерашние "тоже господа" — мгновенно делятся на "настоящих господ" и "мясной скот". Массовое людоедство и гибель "малоимущих", воспринимается "имущими" не как ужас, а как норма. В истории Новгорода и Венеции — голод случался так регулярно, что нормировался правилами. Например, в средневековой Венеции — умирающим от голода запрещалось кричать. И это — уже Ренессанс и гуманизм… А что творилось в Бронзовом веке — хорошо изучено по Китаю. Наш ученый-монах Иакинф (Бичурин), цитируя китайские летописи, приводит совершенно банальный, с точки зрения китайца-хрониста, эпизод. В осажденном городе гарнизон, последовательно, съел запасенный провиант. Потом — подъел малоценный персонал. Слуг там всяких, животных, детей… Потом, стрескал всех гражданских горожан. И наконец, убедившись, что все живое вокруг сожрано, с чувством выполненного долга сдался.

Каудильо передернуло… Он пытался сдержаться, но хилая китайская городушка содрогнулась-заскрипела всем своим пенопластом. Такое не скроешь. Выражение лица у него стало, гм, нехорошее… Будто кого-то убить захотел. Хотя Ленка, похоже, именно такого эффекта и добивалась. В натуре, потомственная экстремистка…

— Феномен "социума не производящего продовольствие" — имеет два основных варианта. Вооруженный и безоружный. В позднем Бронзовом веке оружие стоило дорого, отчего было доступно немногим. Исключения типа Микенской Греции — только подтверждают правило. Вариантов его коллапса — тоже два. В случае острого кризиса, "человекообразная масса" или — куда-то бежит (пожирая всё на своем пути, как пресловутые лемминги), или — сначала "выжирает кормовую базу" не сходя с места… после чего, опять таки, сама отправляется в набег. Ни в первом, ни во втором случае — существенных следов от такого общества не остается. Вообще, никаких… Настают долгие и мрачные Темные века.

— Так ведь китайцы…

— Китай — последняя уцелевшая цивилизация Бронзового века, сохранившая его общественную структуру. Мало кто знает, что до 1949 года (когда там победили маоисты) — это на 90 % "безметаллическое общество". В деревне не то, что меди-бронзы, у большинства населения своего плохонького железного ножа дома не было. Поэтому, ситуация, когда вооруженный гарнизон, в жестокой осаде, сначала — питается мирными жителями, а когда они заканчиваются, перебегает к осаждающим — типична. И никого особенно не удивляет… Железную Революцию — китайцы у себя удавили, отчего их поведенческая архаика так режет нам глаза. Ну, не было у людей опыта нормальной военной демократии.

— А как же ваши доисторические греки?

— У них, ещё три тысячи лет назад, в силу аномальных географических условий, был политический плюрализм. Где-то — поголовно вооруженные банды "профи", торговцев и пиратов, а где-то — "вертикаль власти" и обезоруженное население. Соответственно, в лютую голодуху — наблюдалось целых два типовых сценария "самоликвидации".

Первый:

Все, от мала до велика — дружно поднялись, вооружились, сели на корабли и поплыли грабить соседей. Обычно — в никуда… Так как соседи, причем, одновременно — поплыли грабить их…

Второй:

Вооруженная охрана правителя осажденного города, трезво прикинув свои перспективы, присоединилась к врагам… И вместе с ними — отправилась искать поживы где-нибудь ещё. С концами…

В "модуле" ватной завесой повисло молчание.

— Как-то безрадостно излагаете. Я бы сказал — депрессивно… — пробурчал селектор.

— В мифах — оно веселее. Но мифы — это пересказ пересказа чьих-то выдумок. А жизнь сурова, — огрызнулась филологиня, — Этим моментом — "войны за еду" отличаются от "традиционных"…