Михаил Антонов - Счастливые времена [СИ]

Понемногу все успокоилось. Тружусь, ансамбль свой организовали — не зря я страдал. А недавно вызывает меня директор и делает интересное предложение. Оказывается, понравился ему мой нестандартный подход к решению проблем.

У него, у директора, племянница жены работала в одном из наших СМУ. Этакая перезрелая девица тридцати двух лет, которая все никак не могла свою судьбу устроить. Вот и решили они с женой, что ее отдельная квартира спасет, да и очередь у нее на жилье подошла. Но все дело в том, что квартиры тресту выделили только двухкомнатные да трехкомнатные, а девочка одна, как перст. В жилищной комиссии ее не протолкнуть было по метражу. Тогда и решил директор, глядя на мою предприимчивость, предложить мне жениться на его племяннице, да и получить на двоих трехкомнатную, которую потом честно и поделить.

Думал я не очень долго. Ну чем я рискую — штампом в паспорте? Так у нас каждый третий — разведенный, а если детей ей не делать, то и любой другой бабе за новенького сойдешь, да еще и опытного. Недели через две говорю директору: «Решился я, Юрий Палыч. Давайте знакомьте».

Девица была — так себе, даром, что директорская родственница. В допотопных очках, чуть полновата, в общем, из категории тех девушек, на которых никто не обращает внимания, хоть в платье от Кардена ее одень…

— В кого платье? — спросил Петрович.

— Знаменитый французский модельер, — пояснил умный Никонов.

— Точно, — согласился Стаська и продолжил свою историю. — Она напоминала мне вечную старшую сестру, которая у всех младших сестер на свадьбах погуляла, а ее никто даже не пощупал и под юбку не залез.

Сначала такие девицы все надеются на что-то, потом не верят уже ни во что, комплексуют, ненавидят нашего брата. Не имея своих детей, балуют племянников, становясь такими добренькими тетушками. А когда стареют, превращаются в горластых гражданок неопределенного возраста, вечно блюдущих чужую нравственность, поскольку на их честь никто ни разу не позарился. А еще они любят справедливость и именно из них выходят те самые старушки, которые соблюдают очередь и говорят: «Вы здесь не стояли».

Нарисовав такой портрет своей невесты, Стасик предложил еще налить и после того, как выпили за здоровье Елизаветы Семеновны — его бывшей жены, — продолжил:

— Будущей суженой я тоже показался не очень противным, и через месяц нам играли марш Мендельсона.

Симпатичные дамочки, однако, работают в ЗАГСе Центрального района. Они глядели на меня с жалостью, но только в те моменты, когда моя дражайшая половина не могла их видеть. А я им в ответ мило улыбался.

Юрий Палыч оказался человеком слова. Он пробил нам трехкомнатную квартиру на улице Энтузиастов уже через несколько недель. На правах законного мужа я помогал Лизке перевезти мебель. У нее оказались запасенные на такой случай «стенка» и кухонный гарнитур.

— Ну про мебель достаточно, ты лучше скажи ты ее…? — спросил бравый прапорщик, делая руками неприличный жест, как будто натягивая что-то себе на пояс.

— Что вы, я, как Дмитрий Донской на Куликовом поле, твердо стоял на своих позициях, что наш брак — фиктивный и нужен нам обоим только для получения жилья. У меня подружки хорошенькие для этого дела есть. Правда, один раз, когда ее мебель перевозили, и я остался ночевать в новенькой нашей квартире, Лизавета попыталась забраться ко мне под одеяло, ссылаясь на то, что нам уже можно спать вместе. Но ее попытки я решительно пресек, объясняя ей, что от этого дети бывают, а это никак не входит в мои планы, поскольку во мне еще не пробудились отцовские чувства.

После этого мы стали искать с ней варианты обмена. Ну и в результате я попал сюда. Поскольку ее дядя давал нам квартиру, то я не очень-то брыкался. Лизка взяла себе двухкомнатную недалеко от Комсомольской площади, а мне досталась вот эта халупа. Надо бы ее на нормальную однокомнатную поменять.

То, что почти такую же, как у него, квартиру молодой делец назвал халупой, обидело Федоренко. Он сердито заявил, что надо бы Стаську погонять по гарнизонам и полигонам с женой и вечно болеющими от нечеловеческих условий детьми, чтобы он понял, как тяжело дается людям жилье.

За Станислава вступился хозяин. Женька сказал, что если бы ему предложили отдельную квартиру за то, чтобы три месяца посчитаться чьим-то мужем, он бы тоже согласился. Вот только на его долю таких прытких Юриев Палычей с засидевшимися в девках племянницами не хватает. А ругать надо не Стаську, который просто подсуетился и воспользовался моментом, а тех, кто не может настроить жилья людям и создает условия для таких вот комбинаций. «Система наша виновата», — заключил Никонов.