Владимир Поселягин - Я попал [litres]

Как встреча произойдёт, да и с кем, время покажет, хотя основные моменты таких встреч я прикидывал, но вот с движением танка возникли некоторые проблемы. Нет, управление давалось мне без особых проблем, конечно, оно было заметно дубовым и танк слушался меня с некоторой заминкой, но если учесть, что прокачки экипажа пока нет, ну кроме командира и мехвода, то не стоит удивляться. Повоюю, опыта наберусь, будет легче. Опыт-с из игры. А проблемы были с тем, что я не знал, как покинуть поляну. Не было дороги, да и следы от танка начинались с места его стоянки, как будто он тут появился из воздуха, из ниоткуда, а не приехал самостоятельно, как, скорее всего, это и произошло. Я объехал поляну по опушке. Размеры поляна имела метров триста на двести. Не нашёл дороги. На тактической карте её тоже не было. Вздохнув, я развернул башню, чтобы ствол орудия смотрел назад, не хотел его повредить, и уверенно направил танк в лес, хотя старался объезжать деревья. Но когда шансов не было, заваливал, причём не как в игре – от себя, ни разу такого не было, всё на меня валилось. Когда двенадцатое дерево заваливал, вдруг замигала опция зенитного пулемёта.

– Прекрасно, я пулемёта лишился, – разозлился я.

Ещё и с противником не повстречался, а пулемёт уже повреждён. Конечно, о том, что я его лишился, это я загнул, вряд ли так что-то потерять можно, но ствол дерева, заваливаясь, повредил его, и сейчас планка состояния мигала красной полосой, но медленно уровень поднимался. Вскоре пулемёт был починен и перешел в жёлтую зону, тут ремонт идет автоматически, без меня, но зенитка теперь оказалась в готовности лишь процентов на восемьдесят – рассеивание возросло. А на полноценный ремонт денег нет. С таким пулемётом и такой кучностью самолёты чёрта с два собьёшь, но надеюсь, в будущем починю. Проехав ещё немного, я вдруг остановил танк и сдал назад. Ну точно, я пересёк узкую лесную дорогу, явно старую – уже изрядно заросшую. Но молодняк давить – это не столетние деревья валить на свои же пулемёты, так что покатим дальше по ней. Развернувшись на месте с ревом мотора – тут и побыстрее можно, – я покатил дальше на скорости пятнадцать километров в час.

К счастью, мне не попалось ничего такого, что нельзя было объехать. Встретился овраг, но я с ходу на скорости его пролетел и остановил машину с той стороны. По его дну текла речушка, которую пересекала заросшая дорога, а пить хотелось ну просто неимоверно, так что, оставив танк наверху, я закрыл люк, заглушил двигатель и сбежал по склону. На том месте, где дорога проходила через реку, дно было твердое, галька да песок, оттого и не увяз. Присев выше по течению, я стал жадно пить. Ширина ручья не составляла и двух метров. О всяких мелочах вроде кишечных палочек и грязи я даже не думал, все мысли только о живительной влаге. Напился так, что живот вздулся. В танке было и душно, и жарко, неудивительно, что я был так сильно обезвожен. И это я ещё по лесу ехал, а что будет под открытым солнцем? Так что возвращался я пьяной походкой с широкой улыбкой на лице, мысленно прикидывая, где взять ёмкости, чтобы воду с собой возить. В магазине можно купить… когда деньги будут. Вернувшись на своё место, я закрылся в машине и, запустив движок, всё также являясь целым экипажем в одном лице, направил танк дальше. Экипаж мне не нужен, я справлялся без него, значит, сделать вид, что танк экспериментальный для одного члена экипажа, вполне возможно. Это я на ходу придумал. Так и буду представляться. Мол, один остался, остальные во время бомбёжки погибли, и… там по ситуации. А вот и конец дороги. Нет, не кинулся на перекрёсток с другой, уже наезженной дорогой, а выехал на опушку и осмотрелся. Сначала с помощью общего вида сверху: поле с колосьями впереди, – а потом и через прицел. Повернув башню в правую сторону – слева берёза стволу мешала, – я стал пристально изучать дорогу вдали. На горизонте было видно мельтешение машин. Похоже, наши. Да точно наши!

Тут вдруг в люк надо мной постучали, причём явно прикладом. Да так неожиданно, что я подскочил и стукнулся об этот треклятый люк. Даже шлем слабо спас. Сбив шлемофон на затылок – я его не застёгивал, – я потирал голову и только и мог что ругаться на гостей, заодно проверил внешним обзором, кого там нелёгкая принесла. И как я умудрился их не увидеть?

Осмотр дал мне понять, что у танка стоят пятеро бойцов в форме НКВД, ещё двое на танке, один прикладом винтовки и колотил по люку. После чего стал кричать, чтобы мы, мол, выбирались наружу. На малой тактической карте их отметки тоже появились в виде семи точек. Что странно, горели они не зелёным цветом, как техника и люди на дороге, а красным. Осматриваясь, я обнаружил на опушке чуть дальше хорошо замаскированную машину, да, похоже, не одну. Две точно, но возможно, и больше. Хорошо ветками забросали, только присмотревшись я их заметил. Кстати, точки машин на тактической карте я тоже сразу обнаружил. Две было, также стали отображаться ещё одиннадцать человек. Вообще наглость и смелость «сотрудников госбезопасности» меня поражала. Да, увидев такого монстра, как мой, от которого откладывали кирпичи союзники во время парада в Берлине в сентябре сорок пятого, они затаиться должны были! А эти нет, видать, звезду хорошо рассмотрели, она красно-белым пятном привлекала внимание. Убедились, что танк спокойно стоит, только башня приводами прогудела, и, выбравшись, окружили и стали колотить в люк. Смелости их можно только позавидовать. А вот то, что один в форме сержанта госбезопасности, то бишь уровня армейского лейтенанта, приказывает нам – он-то думает, что я тут не один – вылезать и готовить документы для проверки, мне не особо понравилось.