Василий Белозёров - Жизнь - игра

— Хочу научиться рисовать как французские экспрессионисты, — пообещал на прощание, — и всё благодаря вам. Явственно ощущал тщеславные надежды девушки принять участие в образовании совершенствовании такой неординарной личности, какую она чувствовала во мне.

Через десять минут приказывал сонной Олюшке, собрать корзину для пикника. Уточнил, где хранятся продукты, самые красивые, роскошные столовые приборы и шпаги, на которых собирался жарить мясо. Объяснять, как выглядят шампуры или мангал, не посчитал нужным, вряд ли она знает. В леднике нашёл свежее мясо, которое тут же нарезал и замариновал со специями и сухим вином, всё в той же фляге из под молока. Тётушка, как и ожидал, побежала по гостям, продолжая приятный труд по распространению сплетен о моих фантастических талантах. Место, где она хранила деньги, приметил ещё в вечер приезда из деревни, когда она прибирала дорожный кошелёк, спрятанный за лифом платья. С трудом открыл, неудобной старинной шпилькой, замок старинного комода. Выбрал, на всякий случай, бумажку с самым большим номиналом, подумал, и захватил ещё две по сто. Закрыл замок, мысленным приказом, повернув собачку в скважине. Даже удивился, как я мог не понять сразу своих способностей, когда уже имел пример мысленного разгона гвоздя до сверхзвуковой скорости. Ведь только что, читал у Клеменс: «Vouloir, c’est pouvoir. — Хотеть значит мочь. Кто хочет — может».

На прощание, ласково погладил Олю, именно так и там, где она тайно от самой себя, мечтала. Крепко поцеловал в губы и строго приказал:

— Тётушке ни слова. Убегая, почувствовал её растерянное недоумение. Ведь она была твёрдо уверена, что я делаю всё по приказу Ульяны Никифоровны. Но, ничего страшного. Теперь, уже нисколько не сомневался, — те чувства и мысли которые вызваны мною, мною же могут быть изменены, только пожелай я. Вспомнив ожидающую иностранку, проник в её мысли, добавив им напряжения неизвестности и радостной уверенности в скором счастье от предстоящего путешествия. Меня это совершенно не затруднило, так как именно такие же ощущения переживал и сам. Вообще:

— Может ли человек дать то, чего не имеет сам? — задал сам себе риторический вопрос. По дороге, заскочил в магазин, где покупала принадлежности для живописи, моя учительница. Как она и предполагала, магазин ещё был закрыт, по случаю выходного дня и раннего времени. Требовательно постучал в правый оконный проём, закрытый железными ставнями, как подсказала Клим. Зевающий приказчик, удивлённо вытаращился на мою детскую физиономию.

— Милейший Павел Мефодьевич, госпожа Клеменс Джоли просила передать её заказ, — произнёс заученно монотонно. И уже совершенно другим голосом и просто:

— Короче, вот список, только быстрее, — ждёт. Увидев за мной экипаж Смолиных, торговый человек опрометью бросился исполнять приказ. Передавая три коробки с материалами и подрамники, крайне уважительно спросил:

— Счётс прикажетесс переслать мадемуазель Джоли, или в контору господина Смолина?

— Каков счёт? — немедленно отреагировал вопросом. Как фокусник, тут же, Павел протянул мне гербовый листок со штампом магазина. Итогом длинного списка, стояли шесть рублей пятьдесят пять копеек.

— Вот это я влип, — озадачился, улыбаясь про себя, — надо было хоть десятирублёвок взять. Тётка у меня, как оказывается, богатенькая. Вспомнил, сколько банковских пятисотрублёвых бумажек, с изображением Петра первого, хранилось в кубышке. Как и ожидалось, сдачи для меня, в пустой кассе не нашлось. Спросив служителя ещё о мольберте, — купил, тут же разложив палитру, краски, кисти и масло по его отсекам. Взяв с приказчика расписку и обещание подготовить сдачу к полудню, забрался на козлы.

— Чуть не забыл, — обернулся, изобразив забывчивость, — о покупке, вас просили не говорить даже хозяевам, так как предполагается использовать всё для подготовки подарка ко дню рождения, знаменитейшего человека, в нашем городе. Не дожидаясь подтверждения услышанного, развязал вожжи и с нетерпением пустил лошадку в направлении Александровской гимназии.

Вопреки ожиданиям, француженка собрала много вещей, для предстоящего пленэра. «Заняла у коменданта гимназии» — понял, сканируя события происходившие без меня. Даже ванну импровизированную принять успела. Прочитав в её памяти это событие, сообразил, что не захватил простой воды для умывания и котла для согрева. А там, куда планировал поехать, ручья не было. Давно знал подходящее место, для нашего пикника и пленэрных этюдов. Высокий Увал, в пяти километрах от Кургана, всегда привлекал фотографов и художников моего времени. Сам, там подрабатывал свадебным фотографом, запечатлевая молодых на фоне Тобола и силуэтов города за ним. Очень надеюсь, что сейчас Увал не так популярен как в моё время. Подготовились мы довольно капитально. Всё пространство брички оказалось заставленным продовольственными припасами и оборудованием для живописи. Большой медный котёл с кухни и 40 литровую флягу с водой, пришлось привязывать рядом со мной, на козлах.