Иса Браус - Мадам Лекринова [СИ]

— Осталось немного опиума с прошлой ночи, — Евдокия протянула трубку клиенту. — Хотите ещё?

— Нет, — Пётр, встав с кровати, стал собирать свои вещи. — Утро от него добрее не станет. Лучше принеси воды.

Евдокия налила из кувшина воду и отдала стакан клиенту. Когда Петру немного полегчало, он начал одеваться. Мужчина успел одеть брюки и рубашку, когда в комнате залился звоном телефонный аппарат, стоявший на комоде. Евдокия, накинув на себя сорочку, пошла отвечать на звонок.

— Слушаю… Судя по твоему голосу, ты, наверное, красивый юноша… Не смущайся… Кто? — глаза проститутки округлились, затем девушка обратилась клиенту. — Пётр Иннокентьевич, это вас.

Мужчина, удивлённо хмыкнул, накинул на себя жилетку и подошёл к телефону.

— У аппарата.

— Уфф, слава богу! Пётр Иннокентьевич, наконец-то, я вас нашёл-с, — в трубке раздался молодой мужской голос.

— Здравствуй, Руслан, — без особого энтузиазма поздоровался Пётр. — Видимо, дело очень серьезное, раз уж ты в выходной день в поисках меня решил телефонировать каждой проститутке Александрограда.

— Не каждой, а у кого есть телефонный аппарат, и у кого вы бываете чаще всего. Мне повезло, я вас нашёл с четвёртой попытки. Однако вы правы-с, дело действительно серьёзное.

— И что же это?

— Мадам Лекринова обчистила апартаменты господина Миклушина.

— Лекринова? А мы тут при чём? Этим делом занимается…

— Следователь Перов погиб! — на это заявление Пётр отреагировал кратким молчание, которое Руслан прервал фразой. — Начальник поручил это дело вам-с.

— Ух… — мужчина прижал пальцы к векам. — Утро просто великолепно начинается. Ладно, ничего не поделаешь. Раз навязали, придётся выполнять. Руслан, ты знаешь, где Евдокия снимает комнату?

— Да-с! Я скоро приеду.

— Ты сейчас из участка телефонируешь?

— Да-с!

— Тогда захвати мою сумку с инструментами. Всё, жду! — Пётр повесил трубку.

— О-ля-ля! — воскликнула Евдокия, подав клиенту черный пиджак и шляпку. — Неужели мадам Лекринова снова кого-то ограбила.

— Да, эта девка за месяц весь Александроград на уши поставила.

— А это правда, что она способна убивать своим криком? — спросила проститутка, завязывая клиенту галстук.

— Вот это мне теперь и предстоит выяснить… — обувшись мужчина провел рукой по щеке девушки. — Удачно тебе дня!

Пётр забрал с порога свою трость с белым набалдашником в виде головы овчарки и молча покинул комнату. Евдокия на прощание крикнула ему в след, как бы с издевкой: «Передавайте привет жене!»

Когда Пётр вышел на улицу, запах бензина и гари ударил ему в ноздри. Улица, собственно, как и весь административный центр острова, была покрыта холодными красками. Мужчина подумал о том, что может даже и к лучшему, что серые тучи сутками закрывают небосвод, иначе при солнечном свете серые дома с грязными дорогами казались бы более уродливыми. Лучшем украшением города, по мнению Петра, были его жители, которые своими эмоциями и поступками, которые именовались повседневной рутиной, разбавляли эту скучную картину: играющие детишки-оборванцы, худосочная женщина на другой стороне улицы, которая безуспешно пыталась продать цветы грубым прохожим, мужчина, пытающийся усмирить свою собаку, держа её на поводке и так далее. В этой рутине была определённая доля уныния, но благодаря ей Александроград до сих пор был живой. Благодаря его жителям, в лицах которых можно было увидеть свет надежды на лучшую жизнь, город не зачах от деятельности промышленных заводов, аки цветок в пустыне.

Вдруг Пётр почувствовал, как кто-то дотронулся до его спины. Оглянувшись, он увидел бездомного одноногого калеку. Бродяга протянул дрожащую руку в надежде на милость.

— Падайте на пропитание. Меня выгнали с фабрики, когда мне ногу оторвало на работе, — прохрипел он.

Лицо Петра не выразило никаких эмоций, разве что глаза выдавали малую толику презрения. Однако мужчина всё-таки, достав кошелек, кинул бездомному несколько копеек.

— Благослови вас господь, — после этой фразы оборванец почувствовал, как его щеке прижался набалдашник трости.

— Господь значит… Он меня достаточно «благословил!» — с раздражением прошипел Пётр.

Бродяга испуганно взглянул на мужчину, не зная, чего ожидать. Увидев это в глазах бедняги, Петр лишь чуть слышно хмыкнул, а затем потерял к оборванцу всякий интерес.

Когда же мужчина снова обернулся к дороге, перед его глазами предстала повозка, запряженная двумя автоматонами лошадей. Управлял ими кучер, держа в руках круг, напоминающий штурвал моряка. Из окошка в повозке выглянуло, покрытое веснушками, лицо юнца со светло-русыми волосами. Увидев Петра, его голубые глаза засияли.