Иван Оченков - Домъ, милый домъ

— Ну, а я, узнав, в чем дело, — подхватил Барановский, — предложил Алексею Петровичу свое гостеприимство.

— Не вижу повода не выпить, — ухмыльнулся Будищев.

— Подожди, — остановил его Лиховцев, — давай сначала о деле.

— Ну, давай.

— Как ты, вероятно, знаешь, у Николая Павловича Блудова было два сына. Ну, не считая…

— Угу. Было у отца три сына — два умных, а третий в Болховском полку служил!

— Не ерничай. Так вот, один из них — ротмистр Блудов Николай Николаевич совсем недавно погиб в Туркестане. Шальную пулю словил при набеге текинцев.

— Бывает.

— А его младший брат — колежский асессор Блудов Павел Николаевич и того раньше Богу душу отдал!

— Этот-то, чью пулю словил?

— Нет, он умер своей смертью, а о причинах, прошу покорно меня простить, я так и не дознался.

— Ну, хорошо, а ко мне это все, каким боком?

— А вот тут и начинается самое интересное! Оказывается, покойный Николай Павлович упомянул тебя и твою матушку в завещании.

— Что, правда?

— Разумеется, правда.

— И много покойный родитель отписал байстрюку и опозоренной им девке?

— Честно говоря, не очень. Пятьсот рублей единовременно, и ещё триста, но уже ежегодно. Но дело не в этом.

— А в чем же?

— Ну, вы же с матушкой никаких денег не получили?

— Да я-то, откуда знаю? Я вообще не уверен, что я этот самый Митька Будищев и есть. Память ведь так и не вернулась!

— А вот это уже не важно, — вмешался внимательно слушавший их Барановский. — Вас таковым признали односельчане, а так же комиссия в составе двух мировых судей и городского прокурора.

— Было дело, — кивнул Дмитрий. — Вы, кстати, хорошо осведомлены.

— Я навел кое-какие справки, — загадачно улыбнулся инженер.

— А теперь самое главное, — продолжил Лиховцев. — В завещании есть пункт, согласно которому в случае безвременной кончины кого-либо из сыновей Блудова, его доля переходит к брату.

— Но я ведь не…

— А если и второй не доживет, то тебе.

— Ё… — вырвалось у Будищева, после чего схватил рюмку и залпом выпил.

— С учетом того, что других близких родственников у старого Блудова не было, а ты и твоя матушка никаких выплат не получали, оспорить это завещание вряд ли у кого получится. Но нужно поторопиться. Тебе надобно поехать самому, или дать мне доверенность на ведение дел и я всё устрою.

— Тебе?

— Что тебя удивляет, я всё-таки юрист.

— Совсем забыл.

— Можешь поехать, — кивнул Барановский. — За мастерской я пригляжу, а тебе наследство пригодится. Нужно расширять производство, не говоря уж о твоем намерении жениться. Всё это требует денег, сам понимаешь.

— А я-то дурак в Америку собрался, — задумчиво покачал головой Дмитрий.

— Куда собрался?

— Да я так, Владимир Степанович, мысли вслух.

— Что за вздорные мысли?! Надо работать, расширяться. Внедрять ваши новые изобретения.

— О чём вы?

— Да, хотя бы о фонарике, что вы подарили моему сыну. Я, может быть, не слишком разбираюсь в гальванике, но понять, что ты сделал что-то совершенно новое в состоянии. Да Бог с ними с изобретениями. Мне достоверно известно о намерении дворцового ведомства устроить электрическое освещение Зимнего дворца в следующем году. Если мы получим этот заказ — будущее нашего предприятия обеспечено! Какая может быть Америка?

— Северная или Южная, — машинально ответил занятый своими мыслями Дмитрий. — Где там у них Рио-де-Жанейро? Представляете, десять тысяч негров и все поголовно в белых штанах!

— Господи, опять твои шуточки!

— Кстати, ты не забыл? — доверительно шепнул однополчанину Лиховцев. — Ну, про те вещи, что оставлял мне на сохранение.

— Слушай, а кто ближайшие родственники Блудова? — спросил погруженный в свои мысли Будищев. — Ну того, который типа мой отец?

— Графы Блудовы, кажется. Андрей, Вадим и…

— И Антонина Дмитриевна?

— Ну да. Ты их знаешь?

— Немного.

— Ну, так что ты решил?

— А что тут решать. Давай прокатимся в Рыбинск. Места там хорошие, тихие. Стеше должно понравиться.

— Кто такая Стеша? — спросил Лиховцев.

— Долгая история, брат.

— Кстати, как она? — воспользовался случаем Барановский. — Паулина Антоновна часто спрашивает, а я, право, не знаю даже что ей ответить.

— Спасибо. Девочке уже лучше. Иногда случаются приступы, но мы с Гесей пока справляемся.

— Кстати, как она восприняла вашу заботу о девочке?

— Нормально восприняла. Можно сказать, теперь мы одна семья. Включая Стешу и Семёна.