Алексей Дягилев - Противотанкист

— Давай помянем, — докурив, и тяжело вздохнув, предлагает комэск, — таких ребят потеряли. — Набулькав в кружки и, не чокаясь, выпив, не сговариваясь, достаём папиросы и молча закуриваем, при этом каждый думает о чём-то своём.

— В общем, эскадрон пошёл в разведку на рысях, походной колонной, как мимо леса, так не меняя аллюра и дальше, причём прямо по шоссе. О чём думал молодой комэск, теперь уже не спросишь, то ли решил поберечь лошадей, и не ломать им в темноте ноги передвигаясь по пересечённой местности, то ли опоздав к началу своего первого боя, решил отличиться. У него теперь и не спросишь. Но проскакав три километра от леса, эскадрон попал под кинжальный огонь минимум десяти пулемётов. Занявшие позиции на высоте немцы, подпустили наших поближе и, осветив поле боя ракетами на парашютах, длинными очередями своих пулемётов положили почти всех. Повезло только остаться в живых тем, кто шёл в замыкании, и успел свалиться на другую сторону дороги, или прикрыться своим конём, и если был в состоянии двигаться, уполз подальше.

Потому что буквально через пару минут, по лежащим на шоссе, и прячущимся за трупами лошадей людям, открыла огонь миномётная батарея противника, не оставив ни раненым ни ещё живым, не одного шанса. Пулемёты тоже не замолкали, прекращая ржание смертельно раненых лошадей и крики людей. Подъехавшие к месту боя бронеавтомобили, хоть и открыли огонь из всего своего вооружения, но начали загораться, от попаданий в них снарядов противотанковых пушек, и вынуждены были укрыться в складках местности. Потом на прямую наводку, развернулась батарея полковых пушек, и открыла беглый огонь по высоте, но через некоторое время, артиллеристы уже сами вынуждены были искать укрытия, или отходить, потому что миномёты перенесли свой огонь уже на них. Остальные же эскадроны комполка в бой посылать не стал, а отведя полк на безопасное расстояние, собрал всех комэсков и начал ставить боевую задачу. Приказ был захватить мост через реку Межа, приказа о штурме высоты не было, так что майор послал эскадроны в обход. Первый справа, от высоты и шоссе, а мой слева, ну и пулемётный эскадрон поделился с нами патронами. Никаких карт местности естественно не было, кто бы их выдал, поэтому привлекли проводников из местных жителей. Три орудия полковой батареи окопались справа от высоты, одно же должно было вести беспокоящий огонь с фронта, после нескольких выстрелов меняя позицию. С той же целью оставили и взвод максимов, которые с двух километров, по навесной траектории, короткими очередями накрывали окопы противника. Цель была площадная, поэтому особой точности не требовалось, да и гансы, опасаясь атаки, постоянно пускали осветительные ракеты, тем самым подсвечивая себя и облегчая наводку нашим. А вот для подавления наших пулемётов, нужна была корректировка огня, потому что цели были точечные, и немецкие канониры хоть и пытались стрелять, ориентируясь по вспышкам от выстрелов, но все их снаряды уходили «в молоко», а мины накрывали уже пустое место.

Проводник как по ниточке вывел мой эскадрон к реке и, оставив лошадей в лесу, в двух километрах от моста, мы уже пешком выдвигались на исходную. Выслав вперёд разведку, я послал связного к командиру полка с донесением, что у нас всё в порядке и мы готовы к бою. Примерно через час вернулись разведчики, а вместе со связным прибыл и командир полка, который привёл третий и пулемётный эскадроны.

Пулемётчики, разобрав свои максимы, доставили их на вьюках, так что по лесу они пробрались без проблем. Выслушав разведчиков, майор отправил третий эскадрон на другую сторону реки с приказом, начать боевые действия по уничтожению противника ровно в три часа тридцать минут, такой приказ он отдал и первому эскадрону. Вот и мой эскадрон начал действовать по этому плану. Ровно в назначенное время, вперёд уползли пластуны, а следом за ними, таким же способом двинулся и весь эскадрон. Беспокоящий огонь, наши прекратили ещё в два часа ночи, так что немцы на высоте успокоились, а охрана моста, оставив только часовых и дежурных пулемётчиков, отправилась спать. Некоторые из них так и не проснулись, те же, кто успел вскочить, пережили своих камрадов буквально на несколько секунд. Потому что кричать «уря» никто не стал, а просочившись в окопы уже освобождённые от часовых, порубили спящих гансов шашками. Без накладок, конечно, не обошлось, и несколько человек мы потеряли, да и выстрелы тоже раздавались то тут, то там, но на полноценный бой это не походило никак. Роту противника, охранявшую мост, мы уничтожили, та же участь постигла и вражеских миномётчиков, огневые позиции которых, располагались в тылу высоты. Их мы тоже перекололи и утащили миномёты. А с наступлением рассвета, в атаку на высоту, с трёх сторон пошли два остальных полка дивизии. Вся артиллерия была поставлена на прямую наводку, и сопровождала спешенных конников, огнём и колёсами, поддержали атаку так же и ваши бронеавтомобили. Немцы долго не продержались, потому что на каждый их пулемёт, было одно наше артиллерийское орудие, а их противотанковые пушки, уничтожили в первую очередь. Поэтому оставив несколько отделений прикрывать отход, они откатились с позиций, но подойдя к переправе, получили алаверды по полной. Теперь уже наши станкачи, заняв позиции в выкопанных немцами траншеях, пожали свою кровавую жатву, подпустив отступающих как можно ближе и расстреляв их длинными очередями. Да и трофейные пулемёты, мы тоже использовали по своему прямому назначению, так что пошедший на зачистку первый эскадрон, только добил раненых, чтобы не мучились. Потом на переправе нас сменил мехполк НКВД, который и занял оборону по реке Межа, наша же дивизия, по приказу командования, сначала продвигалась на юго-запад по берегу Межи, и встала в оборону по реке Западная Двина, от пересечения этих рек на левом фланге, до деревни Осиновка на правом. А через день, у села Велищи, к нам пробились остатки 134-й стрелковой дивизии. Потом нас сменила 243-я стрелковая дивизия, из группы генерала Масленникова. — Закончил свой рассказ старший лейтенант.