Алексей Дягилев - Противотанкист

— Яволь мой женераль. — Козыряю я и, хлопнув по плечу Емелю, зову его за собой. Добив одной очередью оставшиеся патроны, он убирает порожнюю ленту в свой ранец и, достав круглый магазин, цепляет его к пулемёту, а уже после этого бежит в указанном направлении. Катушку я оставляю на месте, тащить лишние пяток килограмм, а тем более сматывать кабель уже нет времени и, прихватив коробку телефона, лечу по тропинке следом за Малышом, Серёга же замыкает. Первые сто метров проскакиваем на одном дыхании и, не останавливаясь, бежим дальше, но уже не так быстро. Ну а минут через пять после нашей ретирады, в воздухе слышится завывание мин батальонного миномёта, и на опушке разрываются первые мины, — да уж, вовремя мы свалили, — подумал я, — ещё бы немного подзадержались и писец. Следующая серия разрывается где-то в районе бывших огневых моих миномётчиков. Тропа постепенно отворачивает вправо и приводит нас к берегу лесного ручья, где мы и догоняем наших.

— Все на месте? Никого не забыли? — спрашивает у Филатова капитан Алексеев.

— Никого, мы последние с позиций сдёрнули.

— Тогда уходим отсюда, пока не накрыли, видишь, как злобствуют. Задели мы их за живое, в самое подбрюшье нож всадили.

Оставив парочку гранатных растяжек на месте своего перекура, идём по краю болота, постепенно забирая на восток. Впереди разведвзвод без одного отделения, сразу за ним моя шайка с шайтан-трубами, потом пехота и в арьергарде отделение разведчиков. Удачно перейдя через насыпь железной дороги, углубляемся в лес, и петляя как маркитанская лодка, пробираясь между болотами, всё дальше и дальше отклоняясь на восток, уходим с места диверсии. Змея колонны, растянулась практически на полкилометра, хоть нас и не больше сотни, но идти сомкнутым строем, по лесу, как-то не улыбается, поэтому идём друг за другом. На редких привалах, пехота как обычно ворчит, но в этот раз уже на этих грёбаных разведчиков — потомков Ивана Сусанина, мы же периодически меняем носильщиков. Это хорошо, что нас четырнадцать, а все боеприпасы мы расстреляли, поэтому через каждые два часа, люди имеют возможность отдохнуть, идя налегке. Обойдя урочище Тёмный мох с востока, поворачиваем на север, и через три часа наконец-то доходим до реки Межа, где и встречаем наших знакомых из 53-й кавалерийской дивизии.

Когда мы подошли к реке, то подтянув колонну, остановились на привал, а в ту и другую сторону от места перекура, ушли разведдозоры, в поисках брода. Брод они не нашли, зато один из дозоров, нашёл приключения на свои афедроны и попал под дружественный огонь из карабинов. Изготовившись к бою, и заняв позиции вдоль берега реки, послали в ту сторону уже целое отделение разведчиков, и вскоре стрельба прекратилась, а к капитану прибежал посыльный и сказал, что на том берегу замечены наши кавалеристы, но какие-то они нервные.

Услышав про кавалеристов, иду следом за командиром роты, чтобы подтвердить, или опровергнуть свои догадки. Когда мы дошли до нужного места, там уже вовсю шла перестрелка, правда словесная. Разведчики во все корки материли тупорылых кавалеристов, которые стреляют по своим, а с той стороны голос с южно-русским выговором, не менее виртуозно отвечал, называя наших то переодетыми фашистами, то недобитыми белогвардейцами, лижущими сапоги своим хозяевам. Какой-то идейный комсомолец попался, но хоть разговорчивый, пора переходить к конструктивному диалогу, подумал я, а вслух прокричал.

— Эй, коногоны! А вы случайно не из хозяйства Кондрат Семёныча будете?

— Сам ты коногон, — последовал незамедлительный ответ, но потом наступила пауза, видимо собеседник задумался. — А откуда ты вражина, нашего батьку знаешь? — через несколько секунд, прозвучал, довольно информативный для меня вопрос. Вот так и выдают военную тайну, некоторые идейные, но бестолковые.

— Недавно на дороге возле Ильино встречались, — говорю я чистую правду. В этот раз пауза была ещё дольше.

— Всё-то ты фашист переодетый про нас знаешь, — не сдавался собеседник. — Видимо хорошо мы вам там врезали.

— Ага, хорошо вы там немцам наваляли, так хорошо, что сами кровавыми соплями чуть не захлебнулись, — выхожу я из себя и добавляю тираду на русском командном, пройдясь по всем родственникам, разговорчивого, но упёртого активиста. Да уж, не вышел из меня переговорщик. Не знаю, чем бы закончилась вся эта перепалка, но на подмогу к разъезду прискакал взвод кавалеристов, и в одном из всадников я узнал сначала знакомый силуэт, а потом и характерные черты лица.