Ярослав Зуев - WOWилонская Башня-1. Пропавшая экспедиция [Calibre]

— Отчего же это нельзя назвать письменностью привезенные вами образчики текстов? — с насквозь фальшивым участием осведомился профессор Голденвысер. — Это ведь самая настоящая клинопись, сэр, одна из наиболее архаичных форм письма, из известных современной науке, разумеется. Кроме как у самих шумеров и аккадцев — восточных семитов, вторгшихся в Месопотамию с Аравийского полуострова в третьем тысячелетии до нашей эры, клинопись нашла применение в хурритском, хеттском, урартском, эламском, касситском, аморитском, ханаанском и древнеперсидском языках.

— Правда? — озадаченно пробормотал Офсет, похоже, слегка сбитый с толку.

— В данном конкретном случае, касаемо сделанных вами копий, могу со всей ответственностью констатировать, что клинописные тексты — весьма совершенны. Они представлены как логограммами, то есть символами, обозначающими мельчайшие, наделенные смыслом слоги внутри слов, так и цифрами, а, кроме того, фонемами, или, иначе, выраженными при помощи условных значков звуками, и, наконец, детерминативами…

— Чем-чем? — переспросил полковник, явно окончательно растерявшись.

— Детерминативами, — повторил Голденвысер. Его тон стал таким приторным, что из него, при желании, пожалуй, можно было экстрагировать рафинад. — Эдакими, полковник, идеограммами, — продолжил он, — не произносившимися вслух, а применявшимися в древности исключительно, чтобы отнести обозначенное логографом слово к какой-либо лексико-семантической группе, объединенной по смысловой нагрузке. Ну, например, чтобы вы поняли, полковник, о чем речь: гордыня, тщеславие, хвастовство, амбиции, гонор, популизм, бахвальство, бравада, фанфаронство, мания величия, наконец — все эти слова лежат в одном семантическом поле, означая пороки, свойственные многим из нас. Шумеры обозначили бы эту группу соответствующим детерминативом. Или вот еще, родственная группа: преувеличение, ложь, вранье, брехня, обман, чушь, тень на плетень, бредятина…

— Браво! — просияв, выкрикнул Чванс и неистово захлопал в ладоши.

Растерянная улыбка, блуждавшая по губам сэра Перси, исчезла. Лицо вытянулось, затем напряглось.

— Я не понимаю, сэр, — сказал он дрогнувшим голосом.

— Что ж тут непонятного? — усмехнулся Арнольд Голденвысер. — По-моему, все, напротив, ясно, как божий день. Кстати, на появление клинописи в том виде, о каком мы знаем, повлиял сам писчий материал. Шумеры не знали папируса, у них не было бересты, поэтому, ими использовалась для письма мягкая глина, на которую заостренной деревянной палочкой наносились значки, те самые клинообразные штришки, что дошли до нас на табличках…

— Поразительное совпадение, сэр, но нечто весьма похожее я слышал от старейшин племени Огненноголовых! — воскликнул сэр Перси, промокнув взопревшую лысину скомканным носовым платком далеко не первой свежести.

— Да что вы говорите?! — с напускным воодушевлением откликнулся профессор Голденвысер и, раскинув руки, обвел аудиторию торжествующим взглядом, словно хотел сказать: вы все это видите: Вот так заливает!

Но, его сарказм пролетел мимо полковника, как шальная пуля, не зацепив храбреца. Ибо сэр Перси был, что называется, на другой волне.

— Да, сэр, именно так! — подхватил полковник, и его глаза лихорадочно заблестели. — По словам старейшин, насколько мне удалось их понять, ибо мы говорили на кечуа, доставшиеся им по наследству от пращуров тексты изначально были нанесены на глиняные таблички. И лишь много позже Огненноголовые скопировали их на деревянные панели идентичного размера. Это не забавы ради делалось, их можно понять, глина — не самый подходящий для долгого хранения материал, если живешь на воде. Она может отсыреть и рассыпаться, или даже утонуть, ведь Огненноголовые всю жизнь проводят на искусно сплетенных из тростника островах, я их конструкцию весьма подробно описал в отчете…

— К вашим островам мы тоже еще вернемся, — пообещал Голденвысер, скорчив такую гримасу, что до всех присутствующих, за исключением, разве что, одного Офсета, дошло: этого никоим образом не следует делать.

— Помилуй, бог, сэр, но это ведь открытие века! — выкрикнул простодушный преподаватель истории из заштатного университета в Лидсе. Он вскочил с места и сделал несколько энергичных шагов к кафедре.

— Вы так думаете?! — физиономия профессора Голденвысера стала — что прокисшее молоко.

— Ну конечно же, сэр! — зачастил недотепа из Лидса. — Судите сами! По сей день неизвестно, откуда пришли в Месопотамию шумеры, точно, как и куда они ушли, словно растворившись без остатка среди семитских племен.