Игорь Валериев - Личник [litres]

– Ну, это дело поправимо, – лукаво улыбаясь, Селевёрстов достал из кармана шаровар бутылку беленькой. – Такая же, как ты вчера брал. Самая лучшая. Её только господа берут.

– Так, дядька Петро, ты в доме куда лучше ориентируешься, так что командуй. Где чего брать.

Через пару минут сели с дядькой за накрытый стол. Селевёрстов, сковырнув пробку, стал разливать водку.

– Дядька Петро, мне половинку. Я уже на кладбище поболее чарки выпил. А себе давай полную.

Выпили и замахали ложками. Щи были не горячими, а в самую меру. Сальцо со свежеиспеченным хлебом также хорошо пошло. Молодая квашеная капуста приятно хрустела на зубах.

– Ещё по одной, а потом под мясцо тушёное. Косулю на днях Никифор взял. Вот вчера Ульяна с травками вам с Ромкой целый чугунок затушила.

– Давай, дядько Петро. В пот бросило. А голова отходить стала. Что-то я вчера переборщил.

– Так почитай с каждым старейшиной выпил, да и с другими станичниками. Но ушёл домой твёрдо. Кто ещё живой был – это отметили. Митяй Широкой даже сказал, что тебя господа офицеры специально пить обучили. Столько выпить и не сломаться, – проговорил бывший атаман, разливая водку. – Ну, не во вред, а во здравие!

После щей Селевёрстов разложил по тарелкам ароматно пахнущее тушёное мясо. Уговорили под него ещё по чарке водки, полностью опустошив бутылку.

– Тимофей Васильевич, а какие у тебя планы по службе?

– Дядька Петро, пока командую сотней конвойцев и пулемётной командой. Что за оружие пулемёты, объяснять долго. Это надо увидеть. Особенно стрельбу из него. Ромка вон на отлично оба пулемёта освоил. Много хунхузов положил. Старшего урядника в двадцать один год выслужил. Медалей полна грудь.

– Это да, а где он, кстати? – Селевёрстов вытер пальцами усы и рот.

– Не знаю, дядька Петро, когда проснулся, его уже не было или ещё не было, – весело улыбаясь, ответил я главе семейства. – Дело молодое.

– Сам-то будто старик, – старший Селевёрстов сконфузился. – Извини, Тимофей Васильевич, забыл я про Дарью Ивановну. А Ромку женю, будет знать, как блудить. Дней десять-то еще пробудете в станице? Вот и успею. За него теперь много кто выйти захочет.

– Может, и пробудем, – уже с грустной улыбкой ответил я. – Как обратный пароход пойдёт. Но дней семь точно ещё поживем, а может, и дольше. Только женить не выйдет, Пётр Никодимович.

– Это почему же? – удивлённо спросил Селевёрстов.

– Да наметил Роман Петрович поступать в Иркутское юнкерское училище.

– Это как же так?! – растерянно уставился на меня дядька.

– А вот так. Поразила его стрела Амура. Влюбился Ромка в Машеньку Филатьеву – агентессу секретной части по охране цесаревича. А та за спасение цесаревича полтора года назад получила личное дворянство. Вот и Ромка решил стать офицером, чтобы больше таких препятствий любви не было. Так что до двадцати восьми лет ему теперь холостяковать, если станет офицером.

– Неужто Ромка сможет? – с затаённой надеждой произнёс Пётр Никодимович.

– Он вместе с Петром Даниловым собирается поступать. Я и другие офицеры их потихоньку натаскиваем, плюс учителей толковых для индивидуальных занятий подобрал. В прошлом году при юнкерском училище в Иркутске подготовительный класс открыли. Так что если туда сдадут экзамены и удержатся на всё время учёбы, через четыре года Ромка минимум подофицером будет. Всё только от него зависит. Да и я к этому времени из академии вернусь.

– А что за академия такая?

– Николаевского академия Генерального штаба. Если её окончу с хорошим результатом, то до полковника точно дослужусь, а то и выше.

– Ох, Господи, новостей-то сколько. Аж в голове снова помутилось. Это что же, Ромка его благородием станет, а ты его превосходительством?

– До этого ещё дожить надо, но если всё хорошо пойдёт, то станем.

В это время в очередной раз заскрипела дверь, и в комнату проскользнул Ромка, который в удивлении застыл от увиденной картины.

– Где шлялся, паразит?! Пришибу кобеляку. Или думаешь, что решил его благородием стать, так всё можно?! – Схватив рушник с кухонного стола и скрутив его в жгут, Пётр Никодимович прошёлся по спине Ромки. – Я как, ежели что, в глаза людям глядеть буду?! Совсем стыд потерял?!

– Батька, да не было ничего. Клянусь тебе, не было. Мне вон Тимофей всё объяснил. Нельзя мне пока жениться, – Ромка, говоря это, поворачивался спиной под удары отца.

– Ну, смотри у меня, если кого попортил. Запорю! – Селевёрстов показал сыну внушительный кулак.