Константин Вайт - Озаренный Оорсаной 1. Отрочество

Солнечный остров и расположенный на нем дворец заливал яркий свет звезды.

Здесь никогда не наступала ночь — в том виде, к которому привыкли люди. Ведь все знают, что ночь приходит тогда, когда планета поворачивается другой стороной к солнцу, принося одной половине прохладу и темноту ночи, другой же даруя тепло и свет солнца.

Остров располагался на недостижимой высоте над планетой. Он всегда находился на одном месте, поддерживаемый магией и силой веры бесчисленного числа людей различных миров. Здесь всегда было солнечно. Но если раньше солнце освещало шумный двор и радостные лица, искрилось в струях фонтанов и веселом смехе жителей острова, то сейчас оно выжигало пыльную заброшенную площадь, разрушало своим жаром белые стены замка, образуя на них бесчисленное количество трещин. Оно не дарило радость, как это было в прежние времена — оно обнажало все изъяны острова, беспощадно и равнодушно.

В большом зале за столом сидела ослепительно красивая женщина. На вид ей было около тридцати лет. Высокая, с длинными темными волосами и волевым лицом. Ее красота не была озорной красотой молодости и невинности, она являлась красотой зрелости, когда женщина знает себе и своим поступкам — настоящую цену. Когда она готова нести груз ответственности с высоко поднятой головой — и твердой рукой править миром.

Женщина встала из-за стола и неспешно подошла к огромному, размером с нее саму, глобусу. Во всех ее движениях ощущалось величие. Положив ладонь на глобус, она резким и мощным движением раскрутила его.

Женщина пристально вглядывалась в калейдоскоп миров, что проносились на глобусе. Менялись очертания материков, оттенки планет — от зеленого до черного. Некоторые миры были окрашены в золотистый цвет — в эти моменты глобус, послушный воле хозяйки, замедлял свою скорость, лицо женщины разглаживалось и, глядя на нее, можно было уловить легкий намек на улыбку. Попадались серые миры — женщина безразлично провожала их взглядом, на черных мирах она слегка сдвигала брови. Знающий ее человек, уловив это легчайшее движение аккуратных бровей, сразу понял бы, что их обладательница недовольна.

Остановив вращение глобуса, она прошлась по комнате. По полу и стенам причудливо скакали солнечные лучи, пробивавшиеся в комнату сквозь витражные стекла и создающие замысловатые узоры. Она несколько мгновений любовалась игрой света, красок и тени, а затем направилась к своему столу. Было видно, что женщина чего-то напряженно ждет, умело сдерживая нетерпение. Но вот в конце зала хлопнула дверь, и послышались быстрые шаги. На лице хозяйки комнаты не дрогнул ни один мускул. Не спеша, величественно она обернулась навстречу подошедшему гостю.

— Госпожа, Лучезарная, — склонившись и замерев на мгновение в низком поклоне, вошедший распрямился и поднял взгляд. Он был стар. Его худое лицо, покрытое тонкой, похожей на пергамент, кожей, было усеяно пятнами. Седые и достаточно редкие волосы едва доставали до плеч, — госпожа, — немного успокоив дыхание от быстрой ходьбы, продолжал он, — я закончил.

— Надеюсь, ты принес мне благую весть? — она легким движением руки позволила старику подойти поближе.

— Ритуал прошел удачно, но… нам достался выходец из серого мира. У меня слишком мало сил, я стар, и не смог дотянуться дальше, — он понуро опустил голову, ожидая любого ответа от Лучезарной, но она промолчала, тогда он продолжил, — в конце ритуала мне показалось, что полного слияния не произошло. Боюсь, это моя вина. Мне не хватило энергии, — он упал на колено и повинно склонил голову. Женщина на мгновение коснулась его головы, и старика окружило золотистое сияние.

— Я не виню в этом тебя, поднимись, — повелительно произнесла она.

— Благодарю вас, божественная, — он снова низко поклонился, сложив ладони на груди.

— Серые миры… — задумчиво произнесла Лучезарная, — что ж, могло быть и хуже.

— Но жители этих миров практически не верят в богов, не верят в магию. Это плохой вариант, я чувствую свою вину, — негромко возразил старик.

— Есть варианты хуже… он мог быть из черного мира, или кем-нибудь из ярых последователей своих богов. Идем, — она резко повернулась и пошла по залу в сторону широких дверей на балкон.