Михаил Ланцов - Западная война

Совещание закончилось.

Все ушли накрученные и взвинченные. Николай Александрович направился к себе в кабинет, поработать с бумагами. Спать не хотелось, слишком он накрутился себя.

Ближе к полуночи дверь тихо распахнулась и вошла Клеопатра. Красивая. Все еще красивая. Возраст уже тронул ее прелестный облик, но несильно. Так, легкой поволокой прожитых лет в виде редких, едва заметных морщинок и усталого, мудрого взгляда.

— Ты чего не спишь?

— Работаю. А тебе чего не спится?

— Война… — тихо произнесла она. — Это ведь страшно.

— Это неизбежно.

— Может быть…

— Что?

— Может быть лучше было их убить так же? Как этого, с клеймом на афедроне? И войны бы не вышло.

— Малыш, есть объективные процессы, которые нельзя вот так взять и отменить. Что Вильгельм, что Франц Фердинанд заложники своего положения. В их окружении много людей желает войны. По разным причинам. Чтобы предотвратить войну мне придется уничтожить львиную доля высшего руководства этих стран и серьезно проредить крупных бизнесменов, которые все это финансируют. И я ущемил их интересы.

— Но зачем?

— А почему я должен уступать?

— Ты же понимал, что это война. Зачем?

— Война. Но выбора у меня нет. Или я, или меня. Из сложившегося клубка противоречий не получится выйти миром. Слишком много амбиций и взаимно исключающих интересов. Кто — то должен уступить и отступить. И я не хочу отступать.

— Тщеславие? — Повела бровью Императрица.

— Самосохранение. Проигравший будет съеден.

— Не понимаю… — покачала она головой. — Ты говоришь очень странные вещи.

— Экономика с каждым днем все сильнее становиться глобальной. Каждый уголок Земли становиться востребован. Где — то картошку выращивать, где — то снаряды точить. Наше общество переходит в период возрождения давно утерянной Империи. Не этих непонятных образований с пузатыми и напыщенными варварами. А настоящей Империи. В свое время Наполеон Бонапарт почти сумел. Почти. Но это неизбежно.

— И ты хочешь побороться?

— Хочу.

— И тебе не жалко людей?

— Жалко. Именно поэтому и хочу попробовать. Если у меня все получиться, то я смогу предотвратить многие войны и жертвы, каким нет числа. Настоящая Империя — это не только величие правителя, но и покой для подданных. И если смотреть дальше, заглядывая в будущее, то перед человечеством сейчас стоит важнейшая задача — объединиться и выплеснуться за пределы планеты. В любой момент с Землей может случиться какая — нибудь беда. Но если люди будут жить на многих планетах, они смогут выдержать это потрясение.

— Грезы… грезы… — покачала она головой. — Признайся, ты просто одержим успехом. Ты заскучал после Восточной войны. Ты просто хочешь новых побед.

— Хочу, — улыбнулся Николай Александрович.

— А люди? Как же они? Ты ведь кладешь их жизнь на алтарь своего тщеславия.

— Определенно, тщеславие мой самый любимый из грехов. Он так фундаментален. Себялюбие — это искусственный наркотик.

— Ты невозможен… — покачала она головой с улыбкой.

— В конце концов уже слишком поздно.

— А если бы я пришла раньше и попросила тебя остановиться? Ты бы остановился?

— Я бы обнял тебя. Нежно поцеловал. И начал эту войну. Я слишком долго к ней готовился. Больше двадцати лет.

— Больше двадцати лет? Еще до нашей встречи?

— Да. Еще до нашей встречи. После того крушения поезда в 1888 году я о многом задумался, взгляды на многое пересмотрел и пришел к выводу, что новая Большая война неизбежна. Называй ее войной за Римское наследство.

— Римское? Но причем тут Италия?

— Италия не причем. А вот Римская Империя, что простиралась от Пиренейских гор до Евфрата — очень даже причем. Прошло полтора тысячелетия. Пора собирать камни. Все эти державы, что провозглашали себя ее наследниками не стоили и капли ее истинного величия. Так. Жалкие напыщенные ничтожества. Первым, столетие назад, попытался это сделать Наполеон. Не вышло. Хотя он был близок. Теперь хочу я. Понимаешь? Хочу. Все эти двадцать пять лет хотел. И шаг за шагом готовился. Неужели ты думаешь, что я откажусь от своей мечты, когда подошел к ней так близко?

— Так все было только ради этого?

— Чего ты хочешь? — Нахмурился Николай. — Я иду к своей цели. Ты со мной?

— С тобой. Но… нас ведь могу убить. Всех нас. Ты не боишься?

— Возможно я буду банален, но мы все равно все умрем когда — нибудь. Вопрос лишь в том, что мы перед этим успеем сделать.

[1]Veni — (лат.) «Пришел». Часть известного высказывания Гая Юлия Цезаря «Veni, Didi, Vici» — «Пришел, увидел, победил.