Илья Бриз - Караван к Наташке 3 [СИ]

- Нет, - ответила ее Святейшество после небольшой паузы, - сам расскажешь, когда сочтешь нужным. Основное, что меня сейчас интересует - это твои цели.

- О! - воскликнул юноша без малейшей задержки. - Они в точности соответствую тому, что завещали нам Создатели. Сначала в Европе должен воцариться мир, а затем мы все вместе займемся постройкой дороги к звездам.

- Как ты сказал?! - вновь оторопела Карамена-четвертая. - Завещали? - и, потемнев лицом, тихо, с прорывающейся в голосе угрозой, добавила: - Так говорят только о почивших. А Боги не умирают.

Кирилл же... До парня только сейчас дошло, что подсознательно он давно считает Создателей мертвыми. С одной стороны - ведь действительно обычные люди, хотя и представители цивилизации, поднявшейся довольно высоко в научно-техническом развитии. С другой - ну не могли Павел и Сюзанна просто так бросить созданных ими модификантов, включая собственных детей, на Наташке и вернуться на Землю. В своих детских снах Кирилл вынужденно изучил характеры Создателей, дотошно проникся их мировоззрением. Никак не могли они улететь. Значит тогда, почти три тысячи лет назад, что-то случилось. А ведь срок жизни у землян минимум вдвое короче. Следовательно...

Император поднял взгляд на женщину и грустно кивнул: - Почили. Но выполнить их заветы мы должны во что бы то ни стало.

Она помолчала, обдумывая сказанное парнем. А ведь действительно, ни в одной священной книге не говорится о вечности Создателей. В хрониках Исхода упоминаются разговоры Святого Михаила и Святого Габриеля о родителях. Многочисленные строки об их могуществе там есть, о бессмертии - ни единого упоминания. Но как же такое может быть?

Затянувшуюся паузу прервал Кирилл: - Боги на самом деле не умирают. В памяти народа Наташки они будут всегда.

- Ух, как пафосно! - немедленно откликнулась ее Святейшество. - Значит, ради мира в Европе ты поливал баритских воинов жидким огнем? - Карамена сама не понимала, что с ней происходит. То слушает этого мальчишку, как зачарованная, то набрасывается с обвинениями. А потом женщину вдруг бросило в жар - почувствовала, что течет как гулящая девка. Были в Европе, увы, и такие...

Император, откинувшись на спинку кресла, молча смотрел на женщину и никак не мог понять, как в ней сочетаются красота и властность, царственная стать и девичье обаяние, авторитет, внешняя безмятежность и временами полыхающая в глазах ярость.

****

- Странная она какая-то, - признался Кирилл, покосившись на спящего в пассажирском кресле епископа. Гарнитура СПУ* на голове святого отца отсутствовала, и разговаривать можно было спокойно - за гулом двигателей вряд ли что-нибудь услышит, даже если и притворяется, что спит.

Сергей задумчиво покивал, одновременно пробегая взглядом по приборам. Он был уже не штурманом, а почти полноценным - опыта пока было еще все-таки маловато - вторым пилотом.

Сашка остался в Равеншире для координации, как представитель Сангарского императора. Санториан Ламбодский, узнав о наличии мгновенной связи на любом расстоянии, только нижнюю челюсть отвесил, но потом опомнился и пообещал хранить тайну, выдавая распоряжения Кирилла по Срединной империи за собственные приказы.

Обратно они летели с первой промежуточной посадкой в Звенигороде, где переночевали и дозаправили баки заранее подготовленной горючкой. Вылетели незадолго до рассвета, поэтому до аэродрома подскока, как обозвал его император, уже на территории бывшей Баритии должны были добраться еще засветло.

Герцог-консорт последний день в Равеншире разрывался между детьми и Сашкой, который ускоренно вдалбливал в нового пилота авиационные науки, поэтому результата переговоров Кирилла с ее Святейшеством не знал. Во время перелета к Звенигороду свободно поговорить не дал епископ, направленный Караменой-четвертой увещевать азорского императора прекратить эту дурную войну. Поэтому-то сейчас Сергей и пытался вытянуть из императора подробности аудиенции.

- А в чем странность-то? - переспросил герцог-консорт.

- То чуть ли не орала на меня, то полностью соглашалась со всеми предложениями по усмирению Антонио-третьего, угощая притом великолепным монастырским вином, - Кирилл еще раз покосился на посапывающего священника и сказал: - А баба, надо признать, действительно красивая - высокая, статная и не скажешь, что больше трех десятков детей родила, - император задумался о чем-то, а потом улыбнулся: - Я на обратном пути у парадной лестницы, с Великим магистром Ордена иезуитов лоб в лоб столкнулся.