Илья Бриз - Сбить на взлете

— Ну?! — в глазах профессора, автора гипотезы, все еще была надежда.

— А черт его знает, — сказал инженер, не отводя взгляда от экрана компьютера, — какая-то часть информации, несомненно, ушла. С датой тоже вроде бы в вилку попали — самое начало сорок первого. Или даже раньше на пару лет. Но в чью голову попала, проявится через месяц или годы, и осознана ли будет вообще — темный лес. Если судить по логам, то точно можно сказать только одно — вникать он будет ну очень медленно, — инженеру было заметно не по себе. Поддался на уговоры, клюнув на возможные перспективы — математическая модель была довольно стройной. За копейки — финансирование было просто смешным — спроектировал и собрал установку. А с трудом найденный доброволец возьми и отбрось коньки прямо во время эксперимента. Мужика, конечно, жалко, но с его диагнозом все равно больше месяца не протянул бы.

Профессор, отвернувшись, с унынием посмотрел на черный мешок из толстого полиэтилена с трупом. Подполковник ВВС, бывший призер чемпионата мира по высшему пилотажу — давно спившийся одиночка. Другого желающего на опасный эксперимент за невеликие деньги найти не удалось. Секретность еще эта. А ведь какая красивая гипотеза была — возможный переворот в науке о мироздании. Будущее непредсказуемо, но попытаться связаться с прошлым… Теперь после этого провала о финансировании дальнейших исследований придется забыть навсегда. Значительно хуже, что потерял годами нарабатываемый научный авторитет. Только и остается нынче, что студентам-полудуркам лекции читать…

Утро было совсем ранним — солнце только показалось среди стволов, накрывая косыми лучами речку. Вода в маленькой заводи парит как молоко и абсолютно неподвижна, только изредка появляются круги от плеска рыбьего хвоста…

— Никола, а война будет? — Сережка спросил, не отводя взгляда от поплавка.

— Помполит полка говорил, что будет. С британскими империалистами, — почему я не высказал мнение папы, что воевать придется с немцами и в самое ближайшее время, сам не понял. Из-за того что отец двенадцатилетнего Сереги в политорганах, летающий старший политрук в третьей эскадрилье?

— А чего тогда германцы над нами почти каждый день мотыляют?

Сам такой провокационный вопрос выдумал или кто-то настропалил?

— А я откуда знаю?! — ожесточенно почти крикнул с раздражением.

— Тяни, — Сережка в азарте замахал руками. Я, не обращая внимания на малого, наоборот немного наклонил удочку и только потом резко подсек. Леска натянулась до скрипа, но не порвалась. Отходя по берегу вправо и назад, вытягивал помаленьку рыбину все больше к себе. Наконец удалось выдернуть ее из воды и с размаху плюхнуть на траву. Огромный, на килограмм с лишним, подлещик бился на траве, сверкая мокрой чешуей под косыми лучами утреннего солнца. Вот теперь рыбалку можно считать хоть чуть-чуть удавшейся. Вчера, в субботу, вечернего клева почему-то совсем не было. Дед Мотя, который живет рядом с бывшей панской усадьбой, обещал, что вечером должна быть самая лучшая поклевка, но рыба почему-то, ни на жирных червяков, ни на хлебный мякиш внимания не обращала. А под утро в ночном небе гудели и гудели самолеты. И чего разлетались? Вроде на это воскресенье никаких полетов запланировано не было. Папка позавчера за ужином наверняка бы сказал. Он всегда по пятницам подписывал план полетов на ближайшую неделю.

— Колян, слышишь? — сбил с мыслей Сергей.

— Чего? — переспросил я, насаживая рыбину на самодельный кукан. Потом сообразил, что спрашивает приятель, и прислушался. Раскаты грома где-то далеко? Поднял голову — небо было светло голубым, чистым, ни облачка. Только легкая утренняя дымка. Какой тогда к чертям гром? Взрывы! Много взрывов — канонада. Все-таки война? На провокацию, о возможности которой талдычил Солонин, призывая ни в коем случае не поддаваться и ответного огня не открывать, совсем не похоже. Получается, там папин полк бьется, а мы тут, на рыбалке в полусотне километров, куда полковая полуторка закинула, развлекаемся.

— Уходим, — коротко распорядился, деловито сматывая леску. Все-таки я был старше Сереги почти на два года. С сожалением посмотрел на только что пойманного подлещика, резанул ножом кукан и закинул рыбу обратно в речку.