Павел Иванов - Грани веков [СИ]

Все-таки, по бабке плачет психиатр. Ну да это уже проблема участкового врача, а ему остался час до конца смены.

— Спас бабулю? — осведомился Богдан, когда Ярослав, хлопнув дверцей, плюхнулся на сиденье рядом с ним. Не дожидаясь ответа, он перевернул страницу какого-то глянцевого журнала и протянул ему пакет с печеньем. — Будешь?

— Откуда взял? — полюбопытствовал Ярослав, загребая крекер.

— А, ребята угостили, — махнул рукой Богдан. — Они тут за тебя спрашивали.

— Какие ребята? Что спрашивали? — Ярослав вдруг почувствовал неясный укол тревоги.

Богдан засмеялся. — Да якись баптисты, или кто. Вы, говорят, богоугодное дело делаете, молиться за вас будем. Чудные таки. Одеты як цуцики. Еще и имена в книжечку записали, чтоб не забыть. От ведь людям делать нечего в такую рань…

Он заметил выражение лица Ярослава и удивился. — Ты чего так напрягся?

— Поехали на подстанцию, — мрачно буркнул Ярослав. Есть печенье ему почему-то расхотелось.

На подстанции царила утренняя суета. Обычно пустовавший двор в эти минуты был полон машин. Сновали санитары с ведрами, отмывавшие салоны после рабочей смены. В диспетчерской толклись водители с путевыми листами, тут же в углу заполнялись журналы сдачи и приема учетных препаратов, на столах у аптеки фельдшера пополняли израсходованные за сутки запасы лекарств.

Расписавшись в бумагах, и передав медицинскую укладку сменщику, Ярослав направился на кухню. Там, за кружками кофе, под гудение микроволновок и фырчание чайников, обсуждались новости и случаи на вызовах, травились байки и анекдоты, и здесь же можно было получить консультацию и совет более опытных товарищей.

Народу на кухне было немного, но Ярославу повезло — у окна, над огромной чашкой крепко заваренного чая и внушительных размеров горой бутербродов, восседал Давид Аркадьевич Коган, анестезиолог-реаниматолог, неофициально считавшийся одним из самых светлых умов подстанции.

В данный момент, светлый ум оживленно комментировал утренний выпуск новостей, потрясая при этом бутербродом с колбасой.

Сидевшая рядом с ним Ирина, его постоянный фельдшер, рассеянно кивала в такт взмахам бутерброда, проворно перебирая наманикюренными пальцами по экрану смартфона.

— Привет, Ярик, — бросила она, одарив его мимолетной улыбкой, когда Ярослав приблизился к их столу.

Всякий раз, встречая Ирину, Ярослав невольно задавался вопросом, что она вообще забыла на скорой. С ее данными и внешностью, её куда легче было представить где-нибудь на подиуме, на красной ковровой дорожке в Каннах, или на развороте гламурного журнала. Тем не менее, она работала фельдшером на БИТ бригаде и, что удивительнее всего, казалась вполне довольной этим.

— Доброе утро, Ярослав, — Коган слегка приподнялся, пожимая ему руку.

— Давид Аркадьевич, — сразу перешел к делу Ярослав, — пленку не посмотрите?

— Давай, показывай, что там у тебя, — благодушно откликнулся Коган. Отложив бутерброд, он степенно извлек из нагрудного футляра очки, не спеша взял в руки протянутую Ярославом кардиограмму, развернул и оценивающе сощурился.

— Так, ну ритм правильный, это ты и сам видишь… Нормосистолия, чэ-эс-эс семьдесят пять — восемьдесят… Ага, рубцовые изменения старые, комплекс ку-эр-эс деформирован, возможно, неполная блокада… В общем, ничего криминального, — заключил он, возвращая пленку. — А что тебя тут смутило?

— Да понимаете, — Ярослав кратко рассказал о том, что произошло в квартире у бабки. — Вот старая пленка, — добавил он, кладя ее на стол. Я снял такую же, вообще никаких отличий! А потом вот вылезло это…

— Да, странно, — Коган пробежал глазами пленку, взятую Ярославом из шкатулки. — Говоришь, такая же была? Но здесь вообще ничего. А снята когда? — он посмотрел запись на обороте. — Месяц назад… Хм. Может, ты по ошибке сделал копию из памяти кардиографа, от другого пациента?

Ярослав помотал головой. — Нет, я точно помню, хотел посмотреть динамику. Все-таки, она на сердце жаловалась.

— Но здесь рубцовые изменения старые, однозначно, — Коган пожал плечами. — Это не острая патология, видишь — сегмент ST на изолинии, зубец Т в норме. Деформация комплекса QRS, но явно давняя.

— Может, блокада, все-таки? — заметила Ирина.

— Непохоже… — критически отозвался Коган.

— Тогда точно нажал на копию, вместо записи, — пожала плечами Ирина. — Других вариантов не остается. Чудес не бывает.

— Похоже на то, — согласился Коган. — Да и интервалы на этой пленке другие, и ритм отличается. Я бы сказал, с уверенностью процентов на девяносто, что это кардиограмма другого пациента.