Павел Иванов - Грани веков [СИ]

Беззубцев довольно осклабился. — Меня так просто не похоронишь! Здравствуй, государь!

Димитрий вышел из-за стола, стремительно подошел к нему и порывисто обнял.

— Вернулся, стало быть, — проговорил он. — Как все прошло?

— Удачно, государь, — подмигнул Беззубцев и, склонив голову, снял с шеи крест, переданный ему Шуйским.

— Прими, государь, — произнес он, с поклоном передавая крест Димитрию. — Се, крест твой крестильный, который мать твоя у себя хранила, а после передала князю Шуйскому, как залог твоего возвращения!

Димитрий замер. С благоговением приняв крест из рук Беззубцева, поднес его к губам, и торжественно надел на шею.

— Благодарю тебя, Юшка, — с чувством прошептал он.

— Многая лета государю! — крикнул в ответ Беззубцев.

Сидящие за столом поддержали его нестройными возгласами.

— А это кто с тобой? — спросил Димитрий, поворачиваясь к Ярославу и Ирине.

Беззубцев ухмыльнулся.

— Это — Ярослав, лекарь, искусством волхвования владеющий! Спутник мой и товарищ — изрядно помогал мне крест сей тебе доставить.

Димитрий благосклонно кивнул.

— А это, государь, — Беззубцев выдержал паузу, — дочь Бориса Годунова, царевна Ксения!

Гул в зале стих, взоры всех устремились на Ирину.

Димитрий отступил на шаг, воззрившись на Ирину в изумлении.

— Прибегла к тебе, как законному государю и наследнику трона, в поисках защиты и покровительства, — продолжал Беззубцев. — Неспокойно ныне на Москве, государь! Народ ждет настоящего царя, и не хочет Годуновых на троне!

Ярослав бросил тревожный взгляд на Ирину, ожидая вспышки гнева, но та смотрела на Димитрия, казалось, с не меньшим изумлением, чем он на неё.

— Царевна Ксения! — Димитрий опомнился первым. — Хотя этот титул не принадлежит тебе по праву, я все-равно почитаю визит твой за честь, и готов оказать тебе всемерную поддержку и покровительство! Обещаю, ты ни в чем не будешь иметь стеснения, или недостатка!

Он поклонился Ирине и добавил, обращаясь к слугам: — Отведите царевну в баню, и принесите лучшие одежды — пусть займет достойное место на моем пиру!

Казалось, Ирина собиралась что-то сказать в ответ, но (редкий случай!) промолчала, и лишь кивнула, не сводя с Димитрия глаз.

Ярослав проводил ее задумчивым взглядом. Реакция Ирины его озадачила.

— Ну, а теперь — за стол! — распорядился Димитрий. — Будем пировать!

— Государь! — Коган поклонился Федору, стоявшему у окна, прижавшись лбом к слюдяному стеклу. — Нужно укрепиться во дворце, перекрыть все доступы и вооружить всех верных людей! Мятежники скоро будут здесь!

Федор устало покачал головой. — Я не собираюсь позволить им загнать себя в нору, словно барсука! — бросил он. — Они сомневаются в праве моей крови на престол — что ж, пусть приходят и убедятся лично!

— Они убедятся лишь в том, что кровь Годуновых можно пустить точно также, как любую другую, — тихо сказал Коган. — Прошу, государь… Не нужно рисковать! Мы сможем изменить ситуацию в свою пользу — у меня есть… мощное оружие, которое образумит их. Но нам нужно время…

— Я — законный царь! — отчеканил Федор. — Патриарх благословил меня на царство, совершил священный обряд. Если эти безумцы посмеют обратить против меня оружие — их всех ждет анафема! Они не дерзнут.

Коган вздохнул. — Позволь хотя бы вооружить верных стрельцов, — проговорил он. — И поставить их охранять твои покои…

Федор вздохнул. — Будь по-твоему.

— Приведи ко мне начальника охраны, — обратился он к стрельцу, стоявшему у дверей залы с бердышом в руке.

Тот кивнул и удалился.

— Федор! — в зал торопливо вошла царица. Она тяжело дышала, в глазах ее плескался страх. — Они идут сюда! Толпа, которую ведут Шерефединов и Шуйский!

Лицо царя помрачнело. — Значит, все-таки, решились, — глухо вымолвил он. — Что ж… — он проверил, как вынимается из ножен меч.

— Нужно уходить, — скороговоркой заговорила царица, — пока есть время — бежать отсюда, в Лавру! Там монахи и святой Сергий, там мы будем в безопасности и сможем собрать верный народ…

— Какой верный народ? — с тоской в голосе ответил Федор. — Все ненавидят нас! Самозванец уже под Тулой, наше войско почти полностью переметнулось к нему, люди винят отца в голоде, смерти сына Годунова и бог весть в чем еще… Нет, мать, никто не заступится за нас. Или ты забыла, кто мой дед и твой отец?

Царица побледнела и перекрестилась. — Что же делать? — прошептала она.

— Выход есть! — вмешался Коган. — Мы сможем дать отпор бунтовщикам, я обещаю! Мне нужен только десяток стрельцов — и мы сможем отразить любой натиск!