Игорь Валериев - Поход [litres]

С братами удалось только обменяться кивками, когда сотня входила в город, а вот с Даном и Лисом вечером посидели за ужином дома у Таралы. Арсения не было, но его кухарка, готовившая для больницы, накрыла на стол и нам. Браты повзрослели, возмужали, правда Ромка так и остался шалопаем и сорвиголовой, а вот Пётр превратился в степенного, рассудительного молодого офицера.

Ужин долго не продлился, так как и мне, и братам надо было бежать по делам службы, но новостями удалось обменяться. Я рассказал о своих приключениях в Таку и Тяньцзине. Ромка тут же загорелся и дал клятву, что в этой войне также заслужит либо Георгия четвертой степени, либо Золотое оружие. Дана же больше интересовала обстановка, сложившаяся в Благовещенске и его окрестностях, а также планы командования. Потом настал их черёд рассказывать новости.

Из братов, кроме Ромки, Дана и Савина Женьки, все женились и стали уже отцами. Умерли старейшины – дед Давид Шохирев и дед Митрофан Савин. Старый дед Гусевский Ион, несмотря на свои семьдесят девять лет, скрипит потихоньку, ещё иногда приходит в станичную избу на собрания. В школе казачат всё отлично. Ещё бы, три выпускника стали офицерами. Её пришлось расширять. Руководит школой теперь Башуров Михаил, выигравший в своё время скачки при первом посещении Благовещенска цесаревичем Николаем. Три года назад его подстрелили хунхузы, после чего из-за ранения списали в запас. Дмитро Шохирев стал станичным атаманом, передаёт мне огромный привет.

Савины и Селивёрстовы наконец-то притерлись семьями между собой. Вместе ведут многие дела в станице: трактиры, гостиницы, магазины, пару канатных мастерских. Богатеют потихоньку. С прошлой осени подмяли под себя все перевозки от станицы до Зейского склада, торгуют лошадьми. Мой Беркут все ещё улучшает породу в табуне дядьки Петро. Анфиса и Семён подарили мне ещё племянника и племянницу, об этом я знал из писем. Но приятно было послушать рассказ Ромки о смешных эпизодах из их жизни. Тот тоже младших детей сестры увидел впервые за три года. До этого в станицу у Ромки не получалось вырваться – учеба, служба. Посидеть бы за столом подольше, но дела были у всех.

Ромка и Пётр уехали в расположение своих сотен, а я направился в резиденцию военного губернатора. Поприсутствовал на вечернем совещании, узнал, что завтра пришедшие сотни при двух орудиях направятся к первому посту. По дороге уточнят обстановку в маньчжурских деревнях зазейского клина. Если возникнет необходимость, то зачистят его от вооруженных хунхузов. Спасшихся китайцев – чуть больше трех сотен – вновь разместили на лесопилке. Их решили использовать на городских работах, как военнопленных. Пристрелка орудий была проведена, и завтра с утра артиллеристы попытаются нанести эффективный ответный удар по Сахаляну.

Грибский с полковником Печёнкиным, который должен был возглавить поход двух сотен, меня не отпустил, оставив помогать военному коменданту в городе. С Иваном Николаевичем Печёнкиным у меня были сложные отношения. В своё время он как бы присвоил себе смерть убитого мною хунхузского главаря Золотого Лю, стал через это войсковым старшиной. Шесть лет назад получил полковника и принял под командование Амурский казачий полк.

Мы с ним пересекались несколько раз, когда я со своей конвойной сотней и пулемётными командами гонял хунхузов по Приамурью в девяносто четвертом – девяносто пятом годах. В общем, служить под его началом мне бы не хотелось, но если получится, своих братов я под своё командование у него как-нибудь выцарапаю.

После совещания направился в больницу. Кое-как удалось вытащить Бутягиных и Машу в дом Касьянова, где они смогли привести себя в порядок, переодеться, нормально поужинать. После этого они вернулись в больницу, а я – на позиции на набережной, куда уже прибыли мои пулемётные расчеты. Возможности ночного десанта с китайского берега никто не отменял, поэтому лучше быть поближе к прогнозируемым событиям. От Хохлова узнал, что якуты пополнили свои счета, но не так эффективно, как с утра. Потери научили китайцев прятаться в траншеях. К охоте за ними присоединилось ещё несколько метких стрелков. Особенно отличился черкес из охраны Амурского пароходства. Тот за несколько часов записал на себя около десятка убитых на том берегу и хочет переговорить со мной о возможности награды в виде винтовки. Сказав денщику, чтобы тот с утра привёл ко мне этого черкеса, я завалился на свою лежанку в траншее в надежде, что китайцы ночью не сунутся и можно будет выспаться. Отрубился мгновенно.