Иван Кузнецов - Долг [litres]

Но вот беда: реальная жизнь, какой она помнится мне и какой предстаёт нынче, кажется куда значительнее, ярче, сложнее, захватывает куда сильнее, чем любые выдумки. Мне интереснее иметь дело с реальностью, чем с плодами фантазии. Пожалуй, исключение составляет кино: когда смотрю хороший, светлый фильм, отдыхаю душой… А в последнее время тенденция: всё больше снимают про войну. Как будто другие, как и я, всё стараются восстановить выцветающую память и нащупать под ворохами сухих фактов горячую боль и живую радость тех лет, и себя самих – молодых, отчаянных, настоящих…

Соседи по традиции собираются, чтобы вместе посмотреть весёлую передачу, телеспектакль, справить праздник. Я иной раз тоже прихожу на эти посиделки, только…

Обсудить бы с этими умными, образованными людьми новости разных наук, которые я вычитала, пока ещё работала, во вражеских научных журналах и обзорах на английском и немецком. Да они – секретные. Не новости наук, конечно, а обзоры. Так устроено. Можно найти интересное в открытом доступе: в Ленинке есть подборки кое-какой иностранной периодики, журнал «Наука и жизнь» печатает кое-что по интересующим меня направлениям, хотя не много, есть свежие труды советских учёных. Всё равно, если уж об этом говорить, то интересно сравнивать с информацией из зарубежных изданий, о которых людям без допуска знать не положено, из книг, прочитанных мной в Берлине…

Если даже о науке толком не поговоришь, то с кем обсудить преимущества и недостатки целенаправленного ясновидения перед вещими сновидениями, причины ограничений в телепатической передаче информации, проблемы реинкарнации? И главное: разве могу я хоть с кем-то поделиться теми воспоминаниями, что оживают в моём сознании и в душе и раскрываются, словно почки на весеннем дереве?

Чтобы не повторяться и не сбиваться, самое важное или самое яркое я записываю. Сначала не могла придумать, куда прятать листочки с записями. Вряд ли кому-то пришло бы в голову искать у меня нечто подобное, но всё же я привыкла к режиму секретности и автоматически фиксирую такие вещи, которые сами собой напрашиваются быть надёжно скрытыми от чужих глаз.

Придумала прятать свои записи внутри научных рукописей моих заказчиков. Главная задача – не забывать вынимать толстеющие стопки листов из одной папки и перекладывать в другую. Но я не забываю. В делопроизводстве, в отличие от домашнего хозяйства, я человек организованный.

Последние три года подвергать какому-то специальному исследованию не имеет смысла: все основные события происходили тут, на этих аккуратных листочках, которых набралась теперь целая пачка. Сидела ли в четырёх стенах, бродила ли по городу, смотрела ли кино, телевизор, выезжала ли в гости на чью-то дачу – я всё время мысленно ставила себе вопросы о собственном прошлом, искала ответы на них и ставила новые вопросы. Всё, что видела, слышала, обоняла и ощущала в окружающем пространстве, использовалось как подсказки, как мнемотехнические вешки, вызывающие нужные для оживления памяти ассоциации. Искала недостающую информацию в библиотеках, и многое, чему невозможно поверить, подтвердилось. Так – и только так! – я узнавала, что нахожусь на верном пути. Спросить-то некого.

Порой шло легко, порой – так трудно, что я впадала в отчаяние, но всегда в награду – радость вторичного знакомства с собственной, необыкновенно интересной, жизнью, с людьми, с которыми некогда свела судьба.

С поступлением в университет я опоздала. А могла бы попытаться, ведь школьный аттестат вместе с дипломом секретаря-делопроизводителя мне Кирилл Сергеевич обеспечил при расставании. Жалко очень. Но я не имела права отвлекаться: потом мыслей было бы уже не собрать.

И вот теперь дело, которое порой казалось бесконечным, внезапно приблизилось к финалу. Собственно говоря, я всё сделала. Осталось лишь несколько белых пятен.

Осталось то, что я уже несколько раз откладывала на потом. Про родных. Когда я узнала, что они в опасности, а потом – что их нет в живых, и как отреагировала? Отчего я никак не припомню? Почему мне так не хочется этого делать? Не иначе как фрейдовское сопротивление празднует тут победу над волей и здравым смыслом. Значит, всё-таки есть информация…

Надо полистать записи, поискать – где-то ближе к началу… Как приятно перелистывать вместе со страничками живую, яркую теперь память!..

А ну-ка! Вот же! Я, ещё когда записывала, чувствовала, что тут какое-то противоречие, но не поймала. А оно – прямо на поверхности!