Алексей «Рекс» - Революционер на паровом ходу

— Ах, простите мой акцент, — улыбнулся декан. — Вы блестяще одержали победу, не так ли?

— Да, — согласился Карл, почему-то робея под этой улыбкой.

— Ну что ж, раз вы и сами этого не отрицаете, то мне остаётся только сообщить, что посещать занятия вам нет необходимости.

— Да, я знаю, господин декан. Демократичные порядки университета мне очень по душе. Когда хочешь, приходишь на лекцию, считаешь, что готов сдать экзамен, так сдаёшь его. Знаете, это очень удобно для бедного студента, особенно когда приходится подрабатывать на хлеб насущный.

— Ну, я вижу, — прервал его декан с той же неизменной улыбкой. — Что вы не столько подрабатывали на хлеб, сколько тратили заработанное на книжечки путешественников. Боюсь, эти книжечки стали причиной того, что ваш профессор медицины, почтеннейший Ханнеманн, более не желает видеть вас на своих лекциях. Никогда.

Карл опешил.

— Ну ладно, — сказал он. — Я подготовлюсь к экзамену сам и сдам его, когда буду готов.

— О, не утруждайте себя, молодой человек, — улыбка стала ещё более угрожающей. — Экзамен у вас никто не примет.

— Как это? Позвольте, я знаю правила! У меня есть право…

— Тс! Молодой человек, ах молодой человек, ведь как раз в правилах всё и сказано. Ну-ка, скажите, когда вы явились на самую первую лекцию на медицинском факультете, что вам рассказали там? Что?

Карл открыл было рот. Затем закрыл. Плечи его, только что гордо расправленные, поникли.

— Врачебная этика, будь она неладна, — пробормотал он.

— Врачу не дозволено ставить под сомнение диагноз или лечение, назначенное другим врачом. Пусть даже точно известно, что другой ошибается, нельзя говорить об этом прямо. Можно сказать, что выяснились новые обстоятельства. Можно сослаться на якобы имевшие место затруднения. Можно выдумать тысячу причин скрыть провал коллеги. Одного нельзя. Нельзя говорить, что коллега бездарь, каких поискать надо.

Последние слова декан не произнёс, а будто выплюнул, как нечто отвратительное. Карл воспрянул.

— Но коли вы сами говорите, что он бездарь…

— Я? Упаси меня пришельцы, разумеется, я такого не говорил. И вам не советовал бы.

— Молчать, пока он вгоняет в гроб своих пациентов?

— Ну вот уж этого греха за стариной Ханнеманном не замечено, — решительно возразил декан. — Он может и тупица, но что касается его врачебной практики, то из его пациентов от лечения выживают побольше, чем у иных других.

— Как же так, — опешил Карл от такого неожиданного известия. — Такого не может быть. Его метода антинаучна. Вы… Вы говорите мне не правду?

— Ах, молодой человек! — укоризненно произнёс Бопердюи. — Ну к чему мне обманывать вас в этом? Или вы думаете, что все те люди на галёрке боготворят Ханнеманна просто так? Без всяких на то оснований? Нет, ему удаётся невозможное. Ему действительно удаётся исцелять, да. А вы удивлены? Не понимаете как? По правде сказать, мы с коллегами тоже не понимаем. Знаете, мы даже шутки ради подменяли Ханнеманну его микстуры на чистую воду. И, представьте себе, ничего не изменилось. Его пациенты выживают чаще, чем у тех, кто практикует традиционное кровопускание.

— Кровопускание это архаизм, — заявил студент решительно. — Причём архаизм скорее вредный. Я убеждён в этом. В Заоблачной империи его не практикуют вовсе, а их врачебная традиция…

— Избавьте меня от вашей Заоблачной. Империя там, а мы здесь. И здесь есть чудотворец Ханнеманн. Которому достаточно дать пациенту чистую воду, чтобы тот пошёл на поправку. Не знаю, как ему это удаётся. Может он потомственный шаман и владеет даром внушения. Тогда мог бы лечить и без своих микстур. Да не важно, — он махнул рукой. — Важен результат. А он таков, что вы публично оскорбили врача, которому тут многие обязаны здоровьем. Ну, или, по крайней мере, считают себя обязанными. Ах, молодой человек, кабы вы прежде спросили меня… Но нет. Ах, молодость с её ошибками. А за ошибками приходит расплата.

Слово «расплата» вернуло Карла к действию.

— Уж коли вы напомнили о плате, так верните мне мои деньги за обучение!

— Молодой человек, в правилах ясно сказано, что если студент нарушает…

— В тех же правилах сказано, — парировал Карл. — Что имя изгнанного должно быть вывешено публично, с объяснением причины исключения. Ну, давайте! Вывесите объявление при дверях университета. Карл Фрайден исключён за нарушение врачебной этики, когда доказал, что профессор Ханнеманн опасный шарлатан.

Теперь уже декан не улыбался.