Алексей «Рекс» - Революционер на паровом ходу

Как гласят предания, до Сошествия «не бысть ничтоже». Это, однако, не так. Люди определённо не были сотворены. Это доказывают археологические раскопки. Они выглядели примерно так же, как люди современные, то есть имели пару рук и пару ног, одну голову, рост в три аршина для крепкого мужчины. Ничего необычного. И жили здесь уже давно. Конечно только там, где могли укрыться от огров. Эти дикари, ростом под пять аршин, бороздили степи на прирученных громадных ящерах. Не было силы способной остановить их. Их набеги были сущим бичом, они разоряли всё, убивали и пожирали мёртвых. Только непроходимые леса, горы и бурные реки были от них защитой. А также рвы и валы в три ряда на много-много вёрст.

Отчаянно звеня шестерёночной трещоткой, налетел почтальон-самокатчик. Карл вовремя отшатнулся, уступив дорогу, как того требовал закон. И здравый смысл тоже, ведь по снегу колёса самоката проскальзывали, и, оседлавшему механического скакуна, почтальону ни за что не удалось бы ни остановить его, ни отвернуть в сторону. Должно быть, когда тут проходила незнакомка, ей не приходилось уворачиваться от самокатов.

«Надо же, вот тут моя неведомая красавица свернула. И опять-таки, туда же, куда и мне. Но я отвлёкся от своих размышлений».

Явились пришельцы. Спустились или, как нынче принято об этом говорить, "сошествовали оземь в сфере небесной". В дискострате, значит, приземлились. И принялись помогать людям. Научили сопротивляться кочевникам с их громадными ручными ящерами. У людей появились механизмы. Шнековый транспортёр. Водяная помпа. Вентиляторы в шахтах, приводимые в действие ветряными крыльями или водяными колёсами. А в шахтах добывался металл, из которого стали делать кирасы и мечи. С этим уже можно было вдесятером отбиться от одного огра. Затем появились полные латы и длинные пики, отряды таких пикинёров могли уже сдерживать мелких ящеров. Арбалеты позволили ранить кочевников издали, не вступая в опасную рукопашную. А век назад появился порох. И тут уже кочевников стали теснить. Они ещё представляют угрозу в степях, поэтому если Карлу придётся возвращаться на родину, то только на рейсовом дирижабле. Но всё же…

«Не может быть, но опять мы с вами, таинственная незнакомка, идём одной дорогой. Конечно, это не может продолжаться вечно, однажды вы свернёте. Но как бы было чудесно… Ах, о чём я мечтаю? Опять нить мысли потерял».

Как учат историки, всё это бурное развитие связывалось с введением пришельцами денежного обращения. До Сошествия ничего подобного не было известно. Да и нынче деньги водятся не везде. Вот, к примеру, в недавно открытой дирижаблями дальнего поиска Заоблачной империи таковых нет. Тем не менее, живут там люди хоть и своеобразно, но не так уж плохо. Хотя и без денег. Да и у нас тоже денег, до пришельцев, никто не знал. Вроде тогда был первобытный коммунизм – то есть всё принадлежало коммуне. Никак иначе угнетаемые кочевниками небольшие сообщества первобытных людей и не выжили бы. Но пришельцы настояли, что нужно ввести деньги. Каждый должен получать плату, сообразно своему труду. Без этого, как учили они, развитие невозможно. Деньги бы сейчас Карлу точно не помешали.

«Как странно, но она свернула опять там же, где собирался и я. Как мало людей ходит этим переулком. Неужели незнакомка живёт где-то тут? Да видно не иначе».

Этот проходной двор-колодец был знаком ему. Каково же было его удивление, когда, выходя на улицу, он вновь заприметил знакомые следы. Уж, казалось бы, по всем законам коварной случайности, теперь их путям надлежит разойтись. Но нет, как будто судьба хочет свести их…

Едва не растолкав двух беседующих почтенных господ, Карл чуть ли не бегом выскочил на перекрёсток. Ворчливо пыхтя, удалялся паровой экипаж. Проклятье, колёса переехали цепочку следов. Их не видно. Вот же злая шутка судьбы, сперва разжечь несбыточную надежду на встречу, заставить человека поверить, и когда он уже уверится… Однако вот же они! Да, точно они, те самые каблучки. Ну уж теперь он не потеряет их ни за что. Теперь нагонит. Она свернула вот туда.

Она стояла у дверей. И была прекрасна, как может быть прекрасна только самая несбыточная фантазия. И правильные черты миловидного лица, и тонко наложенная косметика, и изящная шляпка, и вообще всё её одеяние по последней моде, выдавало птицу высокого полёта. Парящую в столь высоких, заоблачных для простого смертного, сферах, свет которых никогда не светит бедным школярам. И, однако, она стояла перед ним. И смотрела на него. А он не знал что сказать, только смущённо хлопал глазами. Она заговорила первой: