Саша Бер: Кровь вторая. Орда

Только ничего из намеченного, сделать она, не успела. На следующий же день, мама взяла за руку и не объясняя толком ничего, отвела её в лесную чащу, к пустующей избушке еги-бабы, где рыжую оторву, наглухо закрыли в тёплой, но негорячей бане, в полной темноте, молодиться, как это она сначала для себя решила.

Райс, сперва восприняла этот обязательный ритуал, как очередное, обычное наказание и как предоставленную возможность, «хорошенько подумать над своим поведением» и за одно, «как жить дальше», поэтому не слишком расстроилась, лишь показательно надулась, как мышь на крупу, всем своим видом показывая, что «не мама ты мне больше, после этого».

В действительности же, после вчерашних, принудительных топтаний на кровавой рубахе и унизительном, вызывающем поведении ближниц Тиоранты, собиралась, как следует подумать, запомнить всех и придумать месть, каждой индивидуально, но то, что произошло, воистину стало рубежом, который разделил её жизнь на то, что было «до» и то, что «после»…

Темнота в бане, была, хоть глаз коли. Снаружи о стену, что-то долго грохотало, с каждым ударом становясь всё глуше и глуше. Потом, наступила полная тишина. С непривычки, от такой звуковой изоляции, даже в ушах зазвенело. Райс прощупала входную шкуру и поняла, что проём снаружи, заложили брёвнами, да так плотно, что не только шум леса не проникал внутрь, но и сам воздух оттуда не просачивался.

Ярица прощупала окружение. Баня внутри, оказалась меньше, чем выглядела снаружи. Банный полог, выстроенный на всю длину помещения, был застелен мягкими шкурами, в несколько слоёв, что наталкивало на мысль о спальном месте. У входа, стояла большая кадка-долблёнка, полная воды и в ней, девка нащупала плавающий питейный черпак, говоривший о том, что вода питьевая, а не для пара. Она тут же это проверила. Действительно, вода чистая, свежая и холодная, как родниковая, аж зубы заломило.

Банный камень был тёплым, даже можно было сказать, терпимо горячим. Обшаривая его руками, она обнаружила глиняный горшок и сунув в него свой любопытный нос, определила, что там еда и даже по запаху, установила, какая в нём каша. Пахло вкусно, но есть не хотелось, поэтому Райс, продолжила обследование, путём дальнейшего прощупывания, абсолютно тёмного пространства своего заточения. В дальнем углу, обнаружилась помойная лохань, сухая и пахнущая свежеструганным деревом.

Закончив проверку, царская дочь удовлетворённо констатировала: «Прям со всеми удобствами». Ярица разделась до гола, так как замкнутое пространство нагрелось и ей показалось жарковато. Сложила аккуратно одежду в ногах и устраиваясь в мягких шкурах, свив там себе целое гнездо, развалилась и расслабилась, в неге закрыв глаза…

Проснулась резко, от непонятной внутренней тревоги. Полная темнота, полная тишина. Сон слетел, как и не было, и рыжая, сразу вспомнила где находится. Села на полог, прислушалась. Ни единого звука, даже глухого, отдалённого, сколько бы не вслушивалась в тишину. Даже, приложив ухо к стене, не смогла услышать ничего, что хоть, отдалённо бы нарушало безмолвие, словно, в раз оглохла на оба уха. Протерев глаза, спросонок и повертев головой во все стороны, ей не удалось обнаружить ни единого, даже мизерного источника света.

Захотелось по-маленькому и вспомнив про помойную лохань, наощупь двинулась в том направлении. Лохань была на месте. После, держась лежака, двинулась к другому его краю, решив, что пора одеться, но тут, её ждал первый сюрприз. Одежды на том месте, где оставила, не оказалось!

Девка обрыла весь лежак, переворошив все шкуры, облазила весь пол на корячках, но так и не нашла. Зачерпнула черпак воды. Попила. Остатки плеснула себе в лицо и плюхнув ковшик обратно в воду, утёрлась рукой.

Прокралась к камню, нащупала горшок, вновь залезла в него носом и тут, поняла, что пока она спала, здесь кто-то побывал. Каша в горшке была, но другая! Ложка была там же и Райс, наклонившись над глиняной посудиной, закинула в себя половину его содержимого, оценив кашу, на «неплохо».

Вернулась на лежак, тут же, убедив себя в том, что одежду почистят, посушат и доставят в лучшем виде, когда надо будет. В общем-то, если б не полная слепота и глухота, условия для наказания, были в высшей степени, царские, что её вполне удовлетворило на сытый желудок.

Она, в очередной раз, свила себе гнездо и развалившись, задумалась. Первое, что вспомнила, вчерашняя пьянка. Ой, не понравилось ярице поведение маминых ближниц, особенно Матёрых. Вели они себя, уж больно нагло и вызывающе пренебрежительно к ней. Хоть и были пьяненькие, но забыться настолько, да притом разом, что-то непохоже. Что же произошло? Во что она влипла?