Иван Байбаков - Малой кровью на своей территории - 1941 – Работа над ошибками. 1941 – Своих не бросаем. 1941 – Бои местного значения [сборник litres]

…Да, война началась совсем не так, как себе это представляли и к чему готовились, никакого решительного контрнаступления, а значит, и никакой массовой выброски парашютного десанта в тыл врага. И уже ходили неясные пока слухи о том, что их 4-й воздушно-десантный корпус готовятся направить на передовую, в боевые порядки пехоты, ну и сражаться, соответственно, как обычная пехота. Оно и это не пугало – десант хоть в тылу врага, так сказать, по специальности, хоть на переднем крае, в рукопашной, он везде десант, труса не празднует и любой пехоте фору даст. Но все же щемило сердце, что его орлы, в обучение и подготовку которых было вложено столько сил, средств, да и изрядная часть собственной души, вместо того чтобы наводить на противника в его тылах страх и трепет своими особыми минно-взрывными умениями и диверсионной подготовкой, будут никчемно разменивать свои жизни на передовой, под немецкими бомбами и пулеметами, зачастую даже не имея возможности сойтись с врагом вплотную, добраться своими руками до его горла. Вот и томились пока десантники в местах дислокации, с бессильной ненавистью слушая сводки боевых действий и готовясь со дня на день воевать как пехота. До вчерашнего дня…

…Началось все со странного – напрямую из штаба фронта – вызова Левашова к командующему фронтом, генералу армии Павлову. Вызова неожиданного и потому еще более странного – вроде не по чину ему, простому комбригу, по высокому начальству шататься, чай не стратег-полководец. Для этого дела есть командующий корпусом, есть его заместители, есть начштаба корпуса, наконец. Его же дело – орлов своих готовить на совесть и потом с ними боевые операции проводить… и если понадобится, так и лично с ними в бой ходить. А боевые приказы ему и начальство корпусное довести может, не обязательно для этого в штаб фронта тащиться. Ну а если не за боевым приказом, так зачем еще туда ехать-то, к самому командующему? Но приказ есть приказ. Впрочем, как выяснилось чуть позднее, командующего воздушно-десантным корпусом тоже вызвали…

В приемной командующего фронтом им пришлось подождать – Павлов проводил совещание. Как скупо шепнул командующему корпусом один из адъютантов, его знакомец, – утром комфронтом неожиданно для всех отменил уже почти начавшееся перебазирование управления и служб фронта в тыл, раздал оглушительных трындюлей высшему комсоставу фронта и своему штабу, а сейчас проводит рабочее совещание по выработке планов обороны Минска и стабилизации линии фронта в целом. Пока ждали, Левашов осмотрелся, и его поразила изрядная суета – все вокруг носились, как наскипидаренные, но суета не бестолково-паническая, а какая-то… сосредоточенная, деятельная суета. Трезвонили телефоны, носились туда-сюда порученцы разных рангов, сновали машинистки с текстами приказов и делегаты связи с пакетами донесений.

Само совещание, к слову, тоже проходило очень интенсивно и весьма… необычно, на взгляд Левашова. В кабинет к Павлову то и дело заскакивали военные и гражданские с одинаковым тревожно-настороженным выражением лица. Причем входили все одинаково – торопливой походкой, чуть ли не бегом, а вот выходили по-разному. Кто стремительно, с воодушевленным лицом и даже с легкой решительной улыбкой, весь собранный, наполненный энергией, словно окрыленный хорошими новостями или интересными заданиями. Кто задумчиво на ходу прикидывающий решение проблемы или боевой задачи, только что поставленной для исполнения и пока не до конца ясной. Кто красный или бледный, на трясущихся, подгибающихся ногах, с испариной едкого пота и выражением трепета на лице, явно после крепкого разноса. А кто и прямиком в камеру или допросную – на его глазах бойцы дежурного комендантского взвода в сопровождении сержанта госбезопасности выволокли из кабинета Павлова какого-то майора-тыловика, безуспешно пытающегося упираться и истошно вопящего что-то про то, что он реквизировал чужие грузовики с передовой «не для себя».

Как только совещание закончилось, их пригласили в кабинет. Павлов тоже был красный, возбужденный, прохаживался туда-сюда возле открытого окна, сбрасывая нервное напряжение. Командующего 4-м воздушно-десантным корпусом полковника Казанкина он уже хорошо знал, а Левашова до этого видел всего раз, когда тот в числе прочих представлялся вновь назначенному командующему ЗОВО. Тогда знакомство прошло очень поверхностно, Павлова личность командира одной из воздушно-десантных бригад явно не интересовала, поэтому все ограничилось коротким формальным докладом. А вот сейчас комфронта смотрел на Левашова изучающе, с явным интересом, но без неприязни или высокомерия, скорее приветливо. После доклада о прибытии поздоровался, предложил обоим присесть, а сам, продолжая прогуливаться у окна, обратился к Левашову.