Иван Байбаков - Малой кровью на своей территории - 1941 – Работа над ошибками. 1941 – Своих не бросаем. 1941 – Бои местного значения [сборник litres]

«Нет, ну что вытворяют, наглые бесенята! Да, пожалуй, можно без преувеличения констатировать, что боевой контингент в отряде подобрался лейтенанту Иванову под стать – такие же рисковые и азартные сорвиголовы, как и он сам», – сделал для себя вывод Трофимов, наблюдая, как бойцы, распределенные на атакующие группы, прикрывая друг друга, врываются в поселок с разных сторон и буквально набрасываются на ошеломленных и дезориентированных солдат противника, уничтожая большую часть из них на месте, а тех, что не получилось уничтожить сразу, выдавливают огнем и маневром к площади поселка, под беспощадный пулеметный огонь некогда собственной бронетехники.

«А кавалеристы что выделывают?! Совсем распоясались, с-с-собачьи дети!»

Лихие казачки капитана Сотникова, остервеневшие от чувства беспомощности и унижения первых позорных дней войны, а может, попутно еще и красуясь перед своим новым командиром, развернулись от души и вытворяли в атаке черт знает что. Ворвавшись в поселок по главной улице с двух сторон сразу, и мгновенно растекшись между домами, управляя конями только при помощи ног, они умудрялись стрелять прямо на скаку, и при этом весьма часто попадали! А потом, под конец боя, совсем уже войдя в раж, казаки убрали карабины за спину, выметнули из ножен свои любимые шашки и, с гиканьем и свистом, принялись носиться по всему поселку, тренируясь в вольтижировке и сабельной рубке. А когда ответное сопротивление закончилось, еще несколько минут гоняли по улицам и переулкам несколько последних оставшихся в живых немцев, совсем растерянных, ошалевших от всего происходящего, уже не помышлявших о сопротивлении и всеми силами пытающихся продемонстрировать свою готовность сдаться в плен.

Кстати, все оставленные в живых немцы были в черной униформе танковых войск, имеющей специальный покрой и предназначенной для работы на технике. Это тоже было оговорено заранее – лейтенанту Иванову нужны были не столько пленные немецкие солдаты для допроса или суда, сколько пленные водители-инструкторы для освоения чужой бронетехники. А для допроса, да и для последующего суда тоже, как высказался Иванов перед штурмом, хватит и немецкого лейтенанта с дежурным радистом. Или, в случае изменения обстоятельств и готовности радиста к сотрудничеству, – только немецкого лейтенанта.

Ну вот, наконец, и зеленая ракета, как сигнал остальной части отряда, что штурм успешно завершен. Трофимов по привычке посмотрел на часы – весь бой, включая его тихую фазу, длился чуть более пятнадцати минут! И поспешил, наконец, в поселок, на ходу упорядочивая в голове перечень вопросов, которые возникли у него по ходу наблюдения за этим «веселым сельским карнавалом», по терминологии лейтенанта Иванова. При этом он старательно пытался загнать в дальний угол не самый прямо сейчас актуальный, но интереснейший, аж до зуда, вопрос – что же теперь, в свете последнего изменения обстановки, собирается предложить в качестве новой последовательности дальнейших действий отряда этот неугомонный лейтенант Иванов?..

«Тиха украинская ночь. / Прозрачно небо. Звезды блещут. / Своей дремоты превозмочь / Не хочет воздух…» – отметил в свое время прелесть ночной природы великий русский поэт А. С. Пушкин в поэме «Полтава». К слову сказать, в этом произведении он, среди прочего, описывал также действия всяких мерзавцев и негодяев, которые нагло приперлись захватывать чужую землю, но по результатам своих необдуманных действий изрядно огребли не только имущественных потерь, но и физических неприятностей на собственные организмы.

С той поры минуло много лет, но людей со звериными душами и ублюдочным мировоззрением в мире не стало меньше. И вот теперь, в июне 1941-го, ситуация вновь повторялась, включая мелкие детали в виде наличия мерзавцев и предателей.

Снова на чужую землю, теперь уже на всем протяжении западной границы Советского Союза, приперлись незваными всякие сволочи и подонки, чтобы грабить, убивать, насиловать, мародерить все, до чего дотянутся, – словом, демонстрировать покоряемому местному населению все свои самые мерзкие качества, за неимением других. Они считали все население огромной страны унтерменшами, недочеловеками, которые могут и должны существовать только на положении рабов – вне зависимости от национальности, этноса и вероисповедания – только потому, что захватчики определили для себя, что так должно быть…