Александр Чернов - Флагман владивостокских крейсеров [≈ Чемульпо-Владивосток (СИ) с 4-ой главы 2-ой части до окончания] [litres]

Попавшие в них с «Богатыря» четыре снаряда никак не отразились на скорости тройки японских «инвалидных рысаков». С пятидесяти кабельтовых было никак не разглядеть, что одним из попавших снарядов была выведена из строя 120-миллиметровая пушка на «Мацусиме». Впрочем, она и так пока не могла стрелять из-за запредельного для нее расстояния.

Рудневу неохотно пришлось признать, что нужно или переходить к плану Стеммана, или снимать с транспорта призовую команду и торпедировать его. Еще раз взвесив все за и против, Петрович решил выбрать первое.

«Богатырь» резко ускорился до двадцати двух узлов и стал постепенно опережать японцев, забегая в голову их колонны. При этом он продолжал держаться на расстоянии около полусотни кабельтовых, так что на виде сверху казалось бы, будто русский крейсер идет по кругу вокруг японцев. Все это время каждые пару минут около «Богатыря» вставал столб воды от падения японского 320-миллиметрового снаряда. Так как ни один из них пока не упал ближе двухсот метров от крейсера, на них постепенно просто перестали обращать внимание, как на примелькавшуюся деталь пейзажа.

А затем случилось то, чего адмирал Катаока совсем не ожидал… «Богатырь», после очередного выстрела из пушки «Хасидате», рванулся на сближение. Творение германских инженеров под русским флагом неслось на противника по наиболее выгодному для него курсу – сближение с носа под острым углом. Этот маневр позволял «Богатырю» использовать всю артиллерию правого борта, но при этом выключал из боя почти все пушки японцев.

Артиллеристы «Ицукусимы» не успели отреагировать на внезапный разворот русского крейсера, и очередной снаряд-переросток рухнул в воду далеко за кормой «Богатыря». Теперь четыре корабля сближались с суммарной скоростью почти в тридцать узлов. Каждую минуту расстояние между противниками сокращалось на полмили, и через две минуты расчеты японских 120-миллиметровок наконец-то дождались своей очереди принять участие в бою. Только вскоре командиру идущей головной «Ицукусимы» стало ясно, что шесть японских 120-миллиметровок ( Бамс! Визг осколков по броне рубки, столб зеленоватого дыма на носу, так – уже пять…) – совершенно неадекватный ответ девяти русским шестидюймовкам. Он поднял сигнал «к повороту последовательно» и, не дожидаясь, когда следующие за ним корабли отрепетуют, что тот разобран, отдал приказ рулевому: «Право на борт!»

Через пять минут все три его корабля легли на новый курс и теперь могли вести огонь из шести орудий каждый. Однако Стемман, вполне резонно посчитав, что его задача временно выполнена, тотчас приказал отвернуть от противника. Действительно – японцы сейчас на курсе, который не приближает, а с каждой секундой отдаляет их от охраняемого транспорта, зачем терпеть огонь противника?

На сближении и отходе «Богатырь» добился пяти попаданий: четыре в «Ицукусиму», одно в «Хасидате». Правда, и сам получил два 120-миллиметровых снаряда. Итог вылазки – выиграно минимум сорок минут, «Ицукусима» потеряла еще одно орудие, другой снаряд, попавший в барбет, отрикошетил и разорвался на верхней палубе, исковеркав дефлектор и попортив шлюпки. Еще два разворотили ей борт в метре над ватерлинией. «Богатырь» отделался пробоиной у клюза в носу и взрывом на броне носовой башни.

Крупнокалиберные орудия «Сим» в который раз продемонстрировали свою полную несостоятельность: несмотря на сближение до двадцати пяти кабельтовых, их устаревшие механизмы наведения не смогли обеспечить захвата быстро перемещающегося крейсера. Неудивительно – они проектировались для поражения столь же древних и неторопливых китайских броненосцев, единственный выживший из которых сейчас тщетно пытался догнать отряд «Сим». Да и сами эти детища француза Эмиля Бертена были абсолютно неправильной платформой для столь крупных пушек – их трясло на скорости, жестоко качало на волне, валило в крен на циркуляции, да и просто вращение столь массивного орудия при наведении на цель вызывало легкий крен, что совершенно не способствовало снайперской стрельбе.

Отбежав на полном ходу на полсотни кабельтовых, «русский немец» лег на другой галс, уравнял ход с японцами и прекратил огонь. Удивленный паузой в обстреле, Катаока не мог даже представить, что русские решили посреди боя пробанить орудия правого борта и обеих башен. Поэтому перерыв в стрельбе с «Богатыря» был отнесен на якобы полученные им серьезные повреждения, информация о чем и была занесена в рапорт о бое, а оттуда попала в японский официоз «Описание военных действий на море в 37 году эпохи Мейдзи».