Мэтью Кирби: Валгалла: Сага о Гейрмунне [litres]

Прежде чем позволить себе сон, он в очередной раз проверил состояние Хамунна. Смуглое лицо брата оставалось бледным, но уже не таким горячим, что Гейрмунн счел добрым знаком. Хамунн находился в полусознательном состоянии. Иногда он погружался в крепкий сон, иногда что-то бормотал и выкрикивал. Гейрмунн считал это благом, иначе Хамунн страдал бы от боли и тягот пути. Во всяком случае, пока это Гейрмунна не тревожило. Он и сейчас не стал будить Хамунна. Гейрмунн поднял якорь своего разума и отдался потоку сна, не зная, куда тот его унесет. Когда же он снова открыл глаза, вокруг было темно, а сам он дрожал от холода.

С пробуждением вернулась и боль, но Гейрмунн встретил ее спокойно и достойно. Отдых укрепил его силу воли. Стуча зубами, он встал и набрал хвороста на костерок, рассчитывая при свете пламени еще раз взглянуть на брата, а заодно согреться перед продолжением пути. К своему удивлению, Гейрмунн обнаружил, что Хамунн проснулся и наблюдает за ним.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Гейрмунн, подходя к брату.

– Весь чешусь. В волчьих шкурах полным-полно блох. – Хамунн попытался улыбнуться. – Было бы недурно справить большую и малую нужду.

Гейрмунн усмехнулся и ослабил ремни, удерживающие брата на санях, после чего помог Хамунну встать.

– Помни про руку. Не пытайся ее поднять.

– Даже если бы ты ее не привязал, я бы все равно не смог.

Хамунн отошел на несколько шагов от костра. Гейрмунн терпеливо ждал, затем окликнул брата. Хамунн вернулся и молча лег на сани, застонав от боли. Гейрмунн отдал ему последние куски оленины, которые жарил не то вчера, не то позавчера. Вспоминать было трудно.

– Где мы? – спросил Хамунн.

Гейрмунн уселся по другую сторону костра.

– Я рассчитываю завтра еще засветло добраться до усадьбы.

Брат перестал жевать.

– Ты что же, все это время волок меня на санях?

Гейрмунн подбросил в огонь еще несколько веток орешника, подняв сноп искр и струю терпкого, пахнущего орехами дыма.

– А что мне оставалось? Ты был слишком ленив, чтобы идти.

– Это точно, – засмеялся Хамунн и тут же поморщился от боли. Он потянулся за вторым куском мяса. – Боюсь, я и сейчас еще слишком ленив.

В глазах брата сквозила гордость и тревога. Его мысли Гейрмунн знал, как свои собственные. У Хамунна не было сил идти, однако он не хотел становиться обузой.

– Еще один день для меня – пустяк, – пожал плечами Гейрмунн.

– Зато для меня не пустяк, – сказал Хамунн. – Это же я изъеден блохами.

– Ты и раньше был ими изъеден. Твой блошиный клан и клан волков могут сойтись на альтинге.

Хамунн усмехнулся и снова поморщился:

– Не смеши меня.

– Когда мы двинемся дальше, вряд ли у тебя будут причины смеяться.

Гейрмунн встал, набрал охапку влажных листьев и забросал костер, после чего затоптал оставшиеся угли, погрузив заросли орешника во тьму.

– Готов? – спросил он брата.

Хамунн посмотрел на усыпанное звездами небо, словно пытаясь определить, скоро ли рассвет.

– Уже?

– Да. Думаю, пора. – Гейрмунн стряхнул приставшие к рукам листья. Его голос зазвучал серьезнее, чем ему хотелось. – Тебе нужен более умелый врачеватель, нежели я.

Хамунн неторопливо кивнул:

– Тогда и впрямь пора.

Гейрмунн снова, в последний раз, прикрепил брата к саням, но у проснувшегося Хамунна эти действия вызывали боль и стоны. Гейрмунну стало очень жалко брата. Хамунн, со своей стороны, ни единым словом не посетовал на тяготы, только плотно сжал губы и закрыл глаза, выдерживая пытку. Но когда Гейрмунн закончил, вдруг попросил:

– Дай мне меч.

– Твой меч? – удивился Гейрмунн.

– Хочу держать его в руке.

Гейрмунн понял, чем вызвано желание брата, и постарался прогнать страхи.

– Судьба еще не закончила дел с тобой. И отец – тоже. Он бы сам отправился в Валгаллу, чтобы вернуть тебя из…

– Прошу тебя, брат. – Он раскрыл ладонь, прижатую к груди. – Мой меч.

Гейрмунн не знал, нужно это или нет, но не находил причин, чтобы отказать брату. Если Хамунн умрет раньше, чем они достигнут Авальсснеса, он хотел уйти с мечом в руках. Он мысленно поклялся опередить норн и не попасть под их ножницы. Потом отвязал меч Хамунна и вынул оружие из ножен. Лезвие меча было изготовлено из прекрасной стали, отлитой в земле франков. Отец подарил Хамунну меч накануне его первого морского плавания. Насколько Гейрмунн знал, этот меч еще не пролил крови ни человека, ни зверя. Рукоять меча от головки до упора украшала инкрустация в виде золотых и серебряных завитков. Они смыкались, образуя реку, холодно сверкающую под светом звезд.