Алексей Борисов: Алтарь Святовита

– А чего ее искать? Вот она, перед тобой. Ты кем будешь?

– Купец, ― важно сказал Игорь, стряхивая пожухшую траву, прилипшую к безрукавке. ― Ты на одежку не смотри. Времена такие ныне, что лучше ободранным в дерюге ходить, чем в красной рубахе в земельке сырой лежать. Меня княжна ваша позвала, а я что-то хором княжьих не разгляжу.

– Ты давай не остри, – возмутился Захар. – Хором он не разглядел. Не хоромы у княжны, а замок целый. Слыхал про такое?

– Приходилось. И в замках я бывал, и в церквах белокаменных, и возле соборов мрачных, что схизматики строят, проходил… ― гость немного запнулся, поглазел на ковры округленными глазами и еле слышно выдавил: – А такой красоты встречать не приходилось.

– То-то, а вот и княжна наша. Падай в ноги, кому сказал.

Сам Захар в ноги не упал (как-никак староста, или как называл его князь ― бургомистр), только поклонился низко, а вот купец в поклоне перещеголял. Широкополая шляпа, восседавшая до этого на затылке, в мгновенье оказалась в левой руке, а пальцы правой достали до земли.

– За игрушками приехал? ― Не давая опомниться купцу, с ходу спросила Нюра, потрепав по шее свою лошадь.

– Да, княжна, как и договаривались, ― не поднимая головы, пробормотал псковчанин, ― серебра немного привез и муки пять мешков.

– Захар Захарыч, выдайте купцу подготовленный товар, да муку не забудьте перевесить. Но! Пошла! ― Нюра стукнула пятками в бока лошадку, проскочив мимо телеги, помчалась в сторону леса, где ее уже поджидал Гюнтер.

После обмена Игорь Васильевич вытащил из-под накиданного на телегу сена толстенькое полено, крутанул за верхушку, где торчал сучок, и предложил старосте отметить сделку двухгодичным медом. Захар при этом заметил, что под сеном лежали еще несколько хитрых тайников, замаскированных под дрова.

– И много у тебя таких «деревьев» в телеге растет? ― Староста втихаря выставил стеклянные, принадлежащие Нюре с Гюнтером, стаканчики, подставляя их под тягучую струю почти прозрачного перебродившего меда на можжевеловых ягодах.

– А ты сам посмотри.

– Да вроде неудобно как-то. Вот, если одним глазком.

Захар отгорнул сено, взял первый попавшийся чурбан, как оказалось, самый пузатенький, и стал крутить его за оба конца.

– Не все большое имеет ценность. ― Васильевич подмигнул старосте, взял соседнее с коротким кругляком полено [5] Дровяная плашка, кусок дров такой длины, как они идут в печь, обычно 10–12 вершков, колотые кругляки. Из долготья три чурбана, из чурбана по четыре полена. , положив назад опорожненный тайник и крутанув за верхушку, открыл новый сосуд.

– Хитро, ― уважительно высказался Захарыч.

– А то. Бывал я как-то в западных землях, не один, с приятелями своими. Шли мы на трех телегах, темнеть стало, кругом ― ни души, вот и решили привал сделать. Лошадок распрягли, напоили да заночевали в лесочке у родничка, а утром, как полагается, костер заново развели. На одном хворосте каши не сваришь, сам знаешь, да как назло сушняка в округе днем с огнем не сыскать. ― Игорь Васильевич глотнул меда и продолжил рассказ: ― Пошли мои приятели дерево сухое рубить, а как срубили, откуда неи возьмись рыцарь поганый объявился, да не один, со слугами. В сторонке он стоял, ждал, покуда березку облезлую свалят.

– И что дальше было?

– Лучше не спрашивай, ― купец потрогал шрам на лбу [6] Согласно Ливонской Правде, за возок дров для топки, уведенный у владельца леса, налагался штраф в три марки серебра. В данном случае феодал учинил явное самоуправство. , ― я с тех пор, как в ту сторону еду, дровишки с собой завсегда беру. А потом, сынишка свистульку делал, я и сообразил, как приятное с полезным совместить.

– Кого чужого поймаю, ― правая рука Захара сжалась в кулак, ― кто деревья рубит, кнутом выпорю. Не знал я, что такие порядки у них заведены.

– Кто прошлое помянет, тому сам знаешь. Ну да ладно, пустое это. Ты мне скажи, откуда ковры у тебя, что на воротах висели? Лет пять назад я в Рязани бывал, бухарский купец свой товар распродавал, его ковры в треть величины твоих были. А он своим богом божился, что больше сажени в ширину не делают.

– Хороший ты человек, Игорь Васильевич. Тебе одному скажу, ― Захар выдержал паузу и вполголоса, чуть ли не на ухо сообщил тайну: ― Один ковер княжна распорядилась продать, ибо у нас их с завтрашнего дня начнут ткать. Механизмы заморские из самого Царьграда сегодня привезли, целых три сундука, большущие, что твоя телега. Во как.