Александр Иванов - Злата. Жизнь на «Отлично!»

И многие другие аспекты своего бытия мне необходимо было изменить…и тогда, возможно, у меня был шанс избежать этой полнейшей апатии. Но чего уж теперь…

Отцом, последние несколько лет, я был, честно говоря, тоже хреноватым. Нет, конечно, я всегда следил за тем, чтобы дома у нас был полный достаток, и, соответственно, дети всегда были сыты, одеты, обуты и прочее, но на этом все. Во всех остальных аспектах, уже много лет, мы были словно параллельные прямые: «доброе утро, папа», «спокойной ночи, папа». Я даже не сразу заметил, что моя «старшенькая» переехала жить к своему парню.

Но, даже когда ничего не хочется, убивать время как-то надо. И как уже говорил, я начал бухать. Нет, не по «черному», конечно, но почти каждый день. К этому добавилось еще и то, что я вновь закурил. А малоподвижный образ жизни, плюс обязательные еженедельные «шашлыки«…короче говоря, когда при моем росте в 181 сантиметр табло весов стало показывать 155 килограмм, я вообще перестал обращать внимания на свой вес. Итак, как-нибудь сойдет. Ну и как закономерный итог: давление, диабет, а также беда с системой половой, а уж последний год…ай, не хочется даже вспоминать!

Не знаю, честно говоря…

— Красавица! Хорошая погода, да? — услышал я

«Вернувшись в себя», я огляделся по сторонам. Похоже, что это было сказано мне…А ну да, все верно, я же теперь не красавчик, а красавица, прости Господи. Обернувшись на голос, увидел «гостя столицы», подстригающего газон вокруг здания больницы. Таджик, судя по внешности, но на языке Пушкина говорит, что удивительно, без всякого акцента. Работник, сняв с лица защитный щиток, и утерев рукавом спецовки пот со лба, лыбился до ушей глядя на меня. Можно сказать, жрал меня глазами. Ну да, вероятно женским вниманием его, как и многих других приезжих на заработки из бывших республик СССР, здесь не сильно балуют. А ведь хочется! Пацан-то совсем молодой, лет двадцати или около того.

— Хорошая, — согласился я

— Меня Далер зовут, — представился парень, — а тебя?

Мне от этой ситуации почему-то стало очень смешно.

— А меня, вроде как, Златой.

— Уже есть какие-то планы на вечер, Злата? — осведомился он, — Если нет, то пойдем гулять! Со мной скучно не будет, обещаю!

Ну да, все верно, видок у меня чуть более, чем легкомысленный. Как ни посмотри — ну точно, дура малолетняя, развести которую на кое-чего, приложив к этому лишь чуточку усилий, не просто, а очень просто… Этот имидж надо срочно менять, хотя бы убрав нелепую расцветку волос, которые за месяц пребывания Златы в больнице вообще стали похожи черт знает на что, и сменив не менее нелепые шмотки на нормальные, человеческие. Я сморщил физиономию и потер пальцами глаза.

Дааа, парней отшивать — это то, чему в детстве меня мама не учила. Большое упущение с ее стороны, как теперь выяснилось.

— В кино зайдем, может, — сказал он, когда пауза затянулась

— Извини, — ответил ему я, когда наконец сориентировался, как отвязаться иным способом, нежели просто банально послать, причем грубо, что мне поначалу очень захотелось сделать. Но, во-первых, этот оператор газонокосилки не сделал ровным счетом ничего, чтобы нарваться на грубость в ответ, ибо для парня «клеиться» к девчонке — норма жизни. А во-вторых, не хотелось бы первым делом, после выхода в «новый и прекрасный мир», получить по физиономии от осерчавшего на грубый отказ газонокосильщика, — но…уже есть кое-кто, с кем я хожу в кино.

— Да ладно тебе, со мной будет веселее, сто пудово! — продолжил он

— Спасибо за приглашение, но нет, — ответил я

— Ну блин, Злата, да хорош! Я тебе клянусь, со мной будет лучше, чем..

Он не договорил, ибо я просто засмеялся.

— Так просто не сдаешься, да? — спросил я

— Конечно! Такую красавицу разве встретишь еще…

Ага, красавицу.

— Знаешь же, что это за заведение? — кивнул я на больничный корпус, и не дожидаясь ответа, продолжил, — За настойчивость — хвалю! Но с гулянками, особенно с парнями, для меня теперь надолго всё. Так что здесь тебе не обломится, без обид.

— Ясно…, ну нет, так нет. Много вас таких. Сама потом жалеть будешь, — ответил тот и вернулся к работе

«…не хотелось бы получить по физиономии» — это что-то новенькое. Не в том, смысле, конечно, что я любитель получать по ней. Однако я всегда относился к подобной возможности философски, ибо никогда не избегал конфликтов, на которые, ради того, чтобы получить желаемое, мужчине приходится идти практически неизбежно (либо это желаемое получит другой, более наглый и «пробивной» тип), что даже в той среде, в которой существовал я, вполне могло закончиться рукоприкладством. И заканчивалось иной раз. По крайней мере так было до тех пор, пока я не «заболел» апатией ко всему. Короче говоря, я не был скромным мужчиной, ибо скромность для мужчины — это грех.