Татьяна Иванова - Орнамент с черепами [СИ]

Множество мелких порезов. Проникающее ранение в грудь. Неглубокая рана на животе. Сильная потеря крови.

Дикеофора закатала рукава, подняла бортики стола и залила лежащее тело необходимыми жидкостями в нужном порядке. Кровь шипела, пузырилась, останавливалась. Струи разбавленной крови стекали по желобкам в столе в отведенные для них емкости. Несколько кровящих ран пришлось туго затянуть. Только потом лекарка вымыла собственные окровавленные руки.

Все также, хладнокровно, не спеша и потому не теряя времени, Эситея вымазала темной мазью яркие светлые волосы чужака, чуть окрасила ему лицо, шею, грудь, руки и ноги. Накрыла тело серой грубой тканью, собрала одежду незнакомца, вытерла ею кровь на полу, вышла в коридор и бросила тряпки в печь. Вернулась обратно, огляделась, проверила, нет ли чего, выдающего наличие раненного пришельца в ее доме.

— Будешь стонать или скрипеть зубами, я ничего исправить не смогу, — сказала она напоследок чужаку, открывшему невероятно синие глаза. Он кивнул. Дикеофора набросила уголок серой ткани ему на лицо, так чтобы не затруднить дыхание.

Затем она вернула на место человеческий скелет, пододвинула поближе скелет собаки, еще раз окинула взглядом свою приемную комнату, осмотрела себя в зеркало на наличие следов крови на одежде. Естественно, пятна крови исчертили ее светлое платье. Придется переодеться. Эситея вышла в коридор. Там оставались следы, которые тоже надо было вытереть.

И только она успела управиться, как во входную дверь снова постучали. На этот раз стражники, нормальные жители Древнего города, темноволосые, темноглазые со смуглой кожей.

— Э-э-э, госпожа дикеофора, мы снова к вам.

— Снова?

— Э-э-э, мы вчера к вам заходили, но вы были сильно расстроимшись поведением сынка госпожи Леждены.

— Да, я вчера и вправду немного выпила наливки от бессонницы, — согласилась Эситея, внимательно разглядывая стражей порядка.

— Конечно, конечно, с кем не бывает… Э-э-э, мы второй день ищем опасного преступника. Вы никого не видели?

— Я сегодня весь день была дома. А что за преступник? Высокий или низкий? Здоровый или больной? Сами понимаете, он же не кричит направо и налево, что он преступник. Как выглядит, спрашиваю?

— Понимаете ли, госпожа дикеофора, — понизив голос, сказал капитан стражи, — мы ищем начальника гарнизона Нового города.

Эситея прислонилась к косяку двери и изумленно присвистнула. Такой дурости от сограждан даже она не ожидала.

— Тут с ним наши Отцы не сошлись во мнениях, немножко повздорили. Если он доберется до своих, никому из наших не выжить.

— В моем доме никого нет, — размеренно сказала дикеофора города. — Но вам придется обыскать дом. Если ваши Отцы повздорили с ним до крови, он вполне мог обратиться к дикеофоре за помощью, и я бы тогда его не выдала. Будете заходить?

— Э-э-э, Маурин, помнишь, он вчера у Отцов расспрашивал, кто такие дикеофоры? Придется и вправду заглянуть к вам, госпожа дикеофора, не сочтите за обиду.

— Не сочту.

— Но, кап, артефакт-то не сработал. Она говорила правду, что нет у нее в дом никого.

На лице капитана стражи внезапно отразилось недоверие к возможностям служебного прибора. Стражники колебались.

— Куда-то же он подевался. Мы улицы оцепили, дома обыскали. Ваш дом, госпожа дикеофора, последний.

— Может, он в озере утоп? — с надеждой спросил Маурин. — Дождь. Скользко. А он непривычный к улочкам Древнего города.

— И все же заходите. Не хочу, чтобы мой дом был исключением.

Стражники дружной командой в пять промокших парней осторожно втянулись в ее теплый домик. Эситея по очереди открыла двери в две насквозь просматриваемые комнатки дома. Стражники производили обыск добросовестно. Заглянули в подпол, на печки, за печки, открыли дверцы всех стенных шкафов. Подошли ко входу в приемную, которую Эситея вполне искренне не считала частью своего дома. Даже вход в нее был с другой стороны, по другому адресу, то есть.

Парни вздрогнули, увидев скелет с кривой ухмылкой из-за неровно прицепленной нижней челюсти. Отвели взгляды в сторону. Но там, в стороне, их ждали красочные картины, изображающие человеческие тела совсем без кожи и частично без мышц. Некоторым картинам было лет по сто пятьдесят, или двести, некоторым еще больше. Эситея сняла с вешалки старый плащ и накинула его на скелет, чтобы не смущать стражей порядка. Немного сдвинулась ткань со стола на высоких ножках, выкрашенного белой краской, обнажились смуглые стопы. Хозяйка дома аккуратно вернула ткань на место.