Иван Оченков: Стрелок-3 Митральезы Белого генерала. Часть вторая.

- Тогда читай.

- Ишь ты, - озадачился парень, бережно беря грубыми пальцами лист гербовой бумаги, после чего, попытался прочесть по слогам. – Па-тентъ. Чего это?

- Сказано же тебе, патент, - усмехнулся Дмитрий. – На имя купца третьей гильдии Шматова Федора Еремеева сына. Усек?

- Да… то есть, нет!

- Вот, блин! Объясняю для особо одаренных. Когда возьмем крепость, служивые потащат все что к полу не приколочено и отдадут за бесценок маркитантам. Вот и ты не теряйся. Покупай все, что попадется дельного, потом переправим в Россию и продадим, но уже совсем по другой цене.

- Дороже? – на всякий случай переспросил Федя.

- Обязательно! – не смог удержаться от улыбки Будищев, после чего продолжил рисовать захватывающие перспективы, – как расторгуемся, будет тебе денежка и на свой дом, и на обзаведение, и на свадьбу с Аннушкой, если не передумаешь, конечно. А то глядишь, в первую гильдию выйдешь и сам на купчихе женишься!

- Нет, я Анну не брошу, - насупился парень.

- Молодец, - с деланым безразличием похвалил его прапорщик, досадуя, что пошутил на эту тему.

Как ни прост был Федя, но он давно заметил, что его товарища и Люсию Штиглиц тянет друг к другу и… сердце его раздиралось на части! Не то чтобы он не желал Дмитрию счастья и богатой невесты. Нет, но простой ярославский парень отчего-то чувствовал себя виноватым перед Гесей. Когда-то давно в Болгарии она ухаживала за ним в госпитале, потом они почти сошлись с Будищевым, но из-за не вовремя распустившего свой длинный язык Шматова расстались.

И вот, когда его лучшие друзья, которых он искренне любил, наконец, могут быть вместе, появилась другая. Нет, госпожа баронесса, конечно, барышня не злая и из хорошей семьи, не говоря уж о полагающемся ей приданом. Шутка ли, дочка царского банкира! И при всем при этом, она, как и Геся, перевязывала ему раны, ухаживала за ним, и если не меняла белье, и не кормила с ложечки, так только оттого, что рана его оказалась на сей раз, не так тяжела, как в Балканской войне.

И что же теперь делать?

- В общем так, - поспешил вернуться в деловое русло прапорщик. – Все вырученное – пополам! Ну, Дееву долю выделим. Он должен к тебе людей приводить.

- За что это ему долю? – возмутился Шматов, явно ревновавший своего старого друга к новому вестовому. – Без году неделю служит, а сразу долю!

- Гля ты крыса! – засмеялся Будищев. – Хотя, вижу купец из тебя получится!

- Чего сразу крыса? – сбавил обороты бывший денщик. – К тому же у меня, то есть у нас, и денег толком нет. Две тыщи с мелочью это же курям на смех!

- Это ты так думаешь, - ухмыльнулся прапорщик и вытащил из-под походной кровати ящик.

До сегодняшнего дня Федор был уверен, что в нем хранятся патроны. Иногда, правда, у него возникал резонный вопрос, зачем их так много? Но Дмитрий говорил в таких случаях, что запас карман не тянет и вообще, таскает его на горбу верблюд, а он вроде не жалуется. И вот теперь, здравствуйте-пожалуйста! В ящике оказался цинк, а в нем сумка полная монет и мелких купюр разного достоинства. Гривенникии полтины в мешочках, рубли с трояками в небольших пачках, перевязанных бечевкой, все ждали своего часа, который, наконец, пришел. А еще там лежал безмен.

И вот теперь, вольный купец Шматов, восседал возле кучи добра, которое тянули к нему со всех сторон солдаты, казаки и матросы, взвешивал принесенное и отсчитывал деньги. Поначалу он греб все подряд. Валил в кучу ковры, конскую упряжь, разную утварь и оружие, не забывая, впрочем, торговаться.

- Побойся бога! – выговаривал он конопатому солдатику, притащившему под мышкой большой кувшин. - Ен у тебя помятый, сто лет нечищенный, да еще разобраться бы с какого он серебра?

- Армяням унесу! – насупился служилый.

- И они тебе ажно десять рублев за пуд отсыплят, - парировал новоявленный Шейлок. – Ладно, где наша не пропадала, беру!

Скупка шла настолько успешно, что от прочих маркитантов несколько раз прибегали подручные и недобро косились на новоявленного конкурента. Но замечавший их Федор в ответ только внушительно поправлял висевшую на поясе кобуру с револьвером и продолжал заниматься своим делом.

Впрочем, скоро он заметил, что гора вещей выросла до совершенно неприличных размеров, а сумка с деньгами настолько же похудела. Почесав репу, парень здраво рассудил, что имеющихся в его распоряжении ресурсов на все по любому не хватит и стал брать только самые дорогие вещи, ну или те, которые казались ему таковыми.

- Не, ковров более не надоть, - отмахивался он. – Солить их штоле? К тому же они у тебя пулями трачены. Не буду брать!