Иван Оченков: Стрелок-3 Митральезы Белого генерала. Часть вторая.

Третий участник трагедии сидел, привалившись к стене, обливаясь при этом кровью. В первом, прапорщик не без удивления узнал Шемана, соответственно второй был Бриллингом, а вот пытавшаяся убить их женщина оказалась той самой, которую спасла в свое время баронесса Штиглиц.

- Помогите, - из последних сил прохрипел лейтенант.

Впрочем, просьба эта была совершенно излишней. Будищев уже успел выхватить свой Смит-Вессон, одновременно взводя курок. Грянул выстрел, и текинская Жанна Дарк опрокинулась на спину и несколько раз дернувшись, застыла с каким-то совершенно зверским выражением на лице. Через минуту в кибитку стали забегать привлеченные шумом люди.

- Что здесь произошло? – задал интересующий всех вопрос доктор Студитский, из-за спины которого выглядывала крайне удивленная графиня Милютина.

Дмитрий в ответ обвел глазами помещение, отметил все еще дышащего хорунжего, слава создателю, оставшегося невредимым командира морской батареи и недоуменно развел руками.

- Сам в шоке.

[1] Пеламуши – грузинская сладость. Кисель из загустевшего виноградного сока и кукурузной муки. Один из ингредиентов знаменитой чурчхелы.

[2] Кадгарон – село в Ардонском районе Северной Осетии. Помимо всего прочего, славится своей приверженностью старинным традициям и своеобразным юмором.

[3] Дело в том, что слово «мужик» в ту пору определяло исключительно социальное происхождение, а не половую принадлежность.

[4] Реальный участник тех событий.

[5] Ланцет – хирургический инструмент, предшественник скальпеля.

Взятие Геок-тепе вызвало в русском лагере взрыв ликования. Победа! Взяли! Смогли! Я смог! Так думал о себе всякий участник экспедиции от генерала до последнего ездового и черт меня подери, если они были не правы!

Еще сегодня утром, бородатые текинцы чрезвычайно метко стреляли по ним из своих винтовок и фальконетов, грозились перерезать всех ножами, а теперь они с безучастными лицами сидят на корточках и ждут решения своей судьбы. Их охраняли всего несколько солдат, а дома и имущество стали добычей победителей. Да, уважаемый читатель, таковы уж были нравы того буйного времени. Vae victis, говаривали древние и были правы. [1]

Да и можно ли осуждать простых солдат, по воле царя и высокого начальства, оказавшихся на краю мира и, проливавших свою кровь, воюя с людьми, о существовании которых они до того даже не подозревали?

Но пройдет день и все вернется на круги своя. Строгие офицеры будут командовать, а злые, как собаки, унтера мордовать, почем зря. Но сегодня можно все. И потому тащат одетые в военную форму рязанские и костромские мужики все, что попадет им в руки к только и ждущим того маркитантам. Ведь никто из солдат не знает истинную цену своей добычи, а если бы и знал, как ее сохранить?

Богато украшенное оружие и конская сбруя, серебряная утварь и драгоценные ковры все за бесценок уходит к жадным торговцам. Все свалено в одну кучу, кое-как взвешено, а то и просто определено на глаз, и куплено по десятке за пуд. [2] Да хорошо если за деньги, а то сразу меняют на дурного качества водку, безбожно обманывая при расчете. Впрочем, какая разница? Как пришло, так и уйдет, развеявшись в похмельном дыму!

Офицерам, как мог бы сказать Будищев, заниматься этим «западло». Нет, у них тоже есть трофеи, но оно также за бесценок куплено у солдат, или же благосклонно принято в «дар». Вот им-то точно известно, что попало в руки и есть возможность сохранить добычу для себя. И как водится, чем выше должность или чин, тем больше таких возможностей.

Но все же главные получатели прибыли это маркитанты. В такие дни они с лихвой вознаграждают себя за тяготы и опасности дальних походов. За летящие в них пули, не желающие разбирать, кто перед ними, русский воин или армянский купец. За грубость и строгость высокого начальства, видевших в них только алчных стяжателей и мошенников, какими они, скажем прямо, и являлись. За поборы от чиновников, ибо получить патент на торговлю в войсках дело не дешевое!

Впрочем, не все среди этой братии армяне. Новоявленный купец Федор Шматов, сидел перед собственной кибиткой, подаренной ему ради такого дела бывшим хозяином, и тоже скупал трофеи. Водки у него, правда, не имелось, но цену он давал выше иных и прочих, а потому многие солдаты и особенно матросы охотно несли свою добычу именно к нему.

- Федь, ты читать умеешь? – спросил его перед штурмом Будищев.

- Могу маленько, - осторожно ответил тот, явно ожидая подвоха.