Евгений Сурмин - Красный Жук

– Да уж, а мы всё гадали поначалу, почему к нам на край земли, почему не в Москву. Правда, недолго гадали, до первого марш-броска. Знаешь, Командир, я бы удивился, но сегодня уже не могу. Подумаешь, друг члена ЦК!

– Запомни, Андрей, с людьми такого уровня не дружат. Их можно использовать, как силы природы, если хватит смелости и умения, но они так же, как ураган или цунами, в любой момент сметут тебя как мошку и не заметят. А Мехлиса бойся даже сильнее, чем Берию. Лев Захарович идеалист, полутонов не видит и человеческих слабостей не признаёт. Помни, что твой будущий комиссар – это глаза и уши Мехлиса. Кстати, глаза и уши Лаврентия Палыча, которые окажутся среди тех, кто с тобой уедет, тоже покажу, чтоб знал.

– В смысле?!

– А что ты так удивляешься? Все люди от природы любопытны, а Лаврентий Палычу и по должности положено всё знать. Пусть себе смотрят, у нас секретов нет от органов безопасности, – два сидящих за одним столом человека на долю секунды встретились глазами, – а если какие-то наши наработки у себя начнут применять – вообще замечательно. А вот комиссара к рукопашке приохоть, к стрельбе. Ни один нормальный мужик не устоит, пусть нашим духом проникнется. От него много пользы может быть. С фабричными там поговорить, с проверяющими. Считай, ты теперь под прикрытием тяжёлой артиллерии. Но и сам, Андрей, теперь держи ушки на макушке всё время, чтобы эта артиллерия по тебе не шарахнула.

"Не зря говорят: земля слухами полнится", – подумал Иван, разглядывая группу людей в военной форме, стоящих рядом с алой, обшитой кумачом трибуной.

Из всех пятерых только Пласт производил впечатление настоящего военного. Рядом с ним стояли Айболит и два бодрых крепеньких старичка, на которых форма сидела как на корове седло. И пятый член группы, миловидная блондинка приятных форм, на которой ушитая форма сидела как влитая. Она хоть и улыбалась, но почему-то напоминала Ивану его школьную учительницу русского языка и литературы, хоть внешнего сходства между ними и не было. Русичку звали Зоя Аркадьевна, была она сухой высокой брюнеткой и за острый язык и принципиальный характер получила прозвище Щука.

Иван скосил глаза на стоящего слева Марата. Группа перед трибуной интересовала его постольку поскольку, не то что передаваемая из уст в уста новость о разделении базы на две части.

Только вот обсудить её с отделением у Ивана не получилось. Отцы командиры, а вернее чужие дядьки инструктора ничего лучше выдумать не смогли, как отправить весь курс бегать. Разумеется, не обошлось и без иезуитских штучек.

Первые четыре часа бежали с инструктором Варом. Позывной, как объяснили парни из 2-го отделения, где он был одним из наставников, образовался от фамилии Уваров. Был инструктор спокойным и даже немного меланхоличным, что, впрочем, при его специализации «минёр» недостатком назвать было никак нельзя. Бежали они так же спокойно и размеренно, можно сказать, с удовольствием.

А потом Вара сменил Ян, и они рванули. Ян как сразу взвинтил темп, так следующие четыре часа и не сбавлял. А под конец проговорил как бы про себя, но достаточно громко, чтобы услышали бегущие рядом курсанты: "Ещё чуть-чуть, ещё самую малость продержаться".

Понятно, что уставшие парни взбодрились и ещё минут двадцать бежали на последних резервах, но от инструктора не отставали.

"Сволочь!" Уж их отделению сам бог велел помнить, что Ян любитель пошутить. В момент, когда Ян остановился со словами: «Всё, продержался!", его место занял Скиф, и Иван чуть было не плюнул на всю эту учёбу. Было обидно до ужаса; как он тогда не поддался желанию просто сесть на снег, до сих пор непонятно. Может быть, назло Яну, который стоял и щерился им вслед, а может быть потому, что бежал не просто Иван Жуков, а боец 5-го отделения рядом со своими боевыми товарищами.

Со Скифом они бежали ещё час. Потом вроде бы был душ, ужин, койка, но поручиться за это Иван бы не смог. Вечер прошёл как в тумане, а заснули курсанты, наверное, ещё где-то на подходе к кроватям.

Понять, что это была очередная проверка и одновременно урок, время появилось только утром, пока курсанты подгоняли парадную форму. Есть, оказывается, у них и такая.

И вот сейчас весь такой красивый, в ещё необмятом "тактическом" обмундировании, которое планировали отдать курсантам на выпуске, Иван развлекал себя тем, что пытался угадать, кто те четверо, что стоят рядом с Пластом.

– Идут, – по рядам прокатился тихий шёпот, отвлекая Ивана от раздумий.