Михаил Рощин: Продаётся мир. Недорого!

Мгновенье спустя, только он успел моргнуть и пожалеть о жаре, над ним появился полупрозрачный зонтик из двухслойного пластика. Такое было вполне в духе управляемого сна: нежелательных изменений не было, а вот любые прихоти хозяина сна исполнялись тотчас, он даже не успевал сформировать внятную мысль.

Зонтик был хорошим, пропускал тепло, но задерживал солнечные лучи и позволял не щуриться. Так стало намного лучше, Стас откинулся на спину, прикрыл глаза и собрался насладиться отдыхом, как кто-то сбоку коснулся его плеча.

– Хочешь?

Голос был мелодичный, приятный, он ласкал слух. Открыв глаза, Стас увидел красивую девушку, она стояла, наклонившись к нему, и протягивала коктейль. Он с легким кивком благодарности принял в руки запотевший стакан и сделал глоток. То что нужно!

Стас был здесь первый раз. Пляж был завораживающим, как и все места, где он раньше оказывался. И, как правило, он не менял местоположение, а оставался на весь сон. А это, по местным меркам, занимало несколько дней. Он знал, что в любое время, стоит ему только захотеть, он окажется где ему угодно. Любое место, время, любые условия. И именно поэтому ему нравились такие сны. Да и не только ему, а всем «наркоманам сна». Все зависели от жизни, которой они не могли себе позволить. И все соглашались платить небольшую цену, чтобы пожить несколько дней так, как они всегда мечтали.

Омрачал тот факт, что в конце всё равно придется в ту клоаку, которую называли «реальным миром». Но такова жизнь, и сетовать не приходилось, особенно когда впереди несколько воображаемых, но таких реальных дней счастья.

Стас отбросил тяжелые мысли, и они мгновенно растворились где-то в глубине. У него есть несколько дней, а потом будет еще и еще. Нет причин сожалеть. Он подманил пальцем стоящую рядом девушку, та не спеша приблизилась на край его шезлонга и наклонилась ближе к лицу…

От размышлений его отвлек звук открываемой двери. В допросную вошли двое сотрудников, Стас окинул их безразличным взглядом – транквилизаторы действительно давали о себе знать. Вошедшие разделились, молодая девушка уселась за стол, прямо напротив, положила перед собой тонкую картонную папку. Мужчина же, более старший и значительно крупнее в размерах, отошел к стене и облокотился об неё спиной. Он будет наблюдать.

Стас поймал себя на мысли, что люди интересуют его меньше, чем стена. Она была обита звукоизолирующим картоном. Рыхлый, с большим количеством отверстий, он был однотонного грязно-серого цвета, но в свете потолочной лампы становился почему-то зеленоватым…

– Итак, Стас, – привлекла его внимание сидящая напротив девушка. Она смотрела прямо на него, пытаясь прочитать реакцию. Он медленно повернул к ней голову, будто находясь в трансе.

– Тебе известно, за что тебя задержали?

Стас не отвечал. Он знал, что разговоры записываются, и любые его слова могут обернуть против него. А еще он знал, что серьезных правонарушений не совершал.

Девушка раскрыла тонкую папку, принесенную с собой. Не спеша перевернула несколько листов, изучая изложенную информацию. Потом подняла глаза на Стаса.

– У тебя при досмотре нашли запрещенное вещество. Ты вообще в курсе, что нельзя торговать «синими»?

Стас упорно смотрел на лист бумаги в руках девушки. Секунды молчания тянулись медленно, но в конце концов он открыл рот.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Мужчина отошел от стены и начал прогуливаться размеренными шагами позади задержанного. Походка его была тяжелой, внушительной, и начинала действовать на нервы.

Девушка протянула ему лист, Стас взял его в руки и принялся изучать.

– Это копия протокола досмотра. У тебя в кармане была найдена бледно-голубая капсула. Конечно, она отправлена на экспертизу, но заранее могу сказать, что внешне она похожа на запрещенный препарат, для погружения человека в управляемые сновидения. Торговля ими запрещена, и тебе это должно быть известно.

Стас как мог, изобразил удивление. Конечно, ему это было известно, об этом знали все живущие в мире, кроме самых маленьких детей и глубоких стариков. Да и то потому, что у первых еще не сформировалось мышление, а вторые начинали деградировать.

– О какой торговле идёт речь? Я никому ничего не продавал, а эта штука оказалась в моём кармане случайно.

Он еще раз окинул взглядом бумагу.

– Да, вот, написано про одну капсулу. А для обвинения в торговле у меня должно их быть не меньше десятка. Так что, думаю, вам нечего мне предъявить и скоро вы меня отпустите.