Максим Мейстер: Как бы эзотерика. Собрание сочинений, том 15

…И долго еще ждали ученики обещанной истории, потому что их любимый наставник окаменел, словно древняя статуя Будды. И лицо его светилось счастьем и неземным пониманием…

Девочка точно знала – мир ее ненавидит. И отвечала взаимностью.

«Жизнь – говно, родители – сволочи, люди – уроды, – повторяла она про себя. Девочка уже была большая и знала много подобных слов.

Она часто убегала из дома. Забивалась куда-нибудь и думала, почему мир, в который она попала, такой серый, подлый и страшный.

Иногда она пыталась найти вокруг что-то прекрасное. Она слышала, что жизнь удивительна, в ней много красок и восхитительных ароматов.

– Где? – спрашивала девочка и подозрительно, с ненавистью оглядывалась. И видела только уродство и сволочей. Принюхивалась, но никаких ароматов, кроме запаха уборной, не чувствовала. И она в сотый раз убеждалась, что рассказы о прекрасном мире вокруг – вранье. Просто еще одно вранье взрослых уродов.

– Может, мир для кого-то и прекрасен. Для тех, кого он любит. А меня он ненавидит… Ну и хрен с ним! – Девочка смачно сплевывала и шла домой переночевать.

А однажды утром она вышла из дома и пошла к реке, чтобы прятаться в кустах, смотреть на плескающихся детей и незаметно кидаться в них камнями.

На первом же перекрестке ее сбила машина. Девочка лежала на асфальте, окруженная людьми и смотрела на затянутое серыми тучами небо. Она почему-то не чувствовала боли, поэтому, сжав зубы и отметив еще один факт ненависти мира к себе, попыталась встать, но тут же потеряла сознание.

Девочка очнулась на операционном столе.

– …Ну и досталось бедняжке. Все кости переломаны! – услышала она словно откуда-то из космоса, так звенело в ушах.

– Да не преувеличивайте вы, Ульяна Матвеевна! – ответил серьезный мужской голос. – Могло быть и хуже. А тут – через месяц-другой все срастется. И следа не останется!

– Да вы на нее посмотрите, бедолагу. Ведь вся в гипсе, словно мумия! – снова запричитала Ульяна Матвеевна. – И пошевелиться ведь не может.

– Ей и не надо шевелиться, пока все не срастется. Организм молодой, все будет хорошо, не переживайте. И не вздумайте такие речи при девочке вести! Скажете, что ничего серьезного, и что она скоро снова будет бегать и радоваться жизни!

«Ага, как же…» – мрачно подумала девочка и приоткрыла глаза, чтобы посмотреть на урода, который хочет ее обмануть. Уродом оказался высокий доктор в белом халате.

– Родители-то ее объявились? – спросил он.

– Нет еще, Разик Умович… – вздохнула Ульяна Матвеевна. – Куда везти-то бедняжку? В палате для девочек мест нет.

«А как же! – усмехнулась про себя девочка. – Сейчас еще к пацанам положат, и они будут надо мной издеваться…»

Она попробовала пошевелиться, но не получилось. Чуть сильнее приоткрыла глаза и попыталась осмотреть себя. Что-то непривычно большое и белое.

– Беда! – сказал доктор и неодобрительно покачал головой. – И к ребятам не положишь. Там кровати чуть ли ни в плотную стоят. Ну сколько можно начальству писать, что травматологическому отделению нужны просторные палаты, а не комнатки с пятью кроватями?! Подсобку начали переделывать, как я просил?

– Там даже один больной уже лежит! – сказала Ульяна Матвеевна. – Правда, не нашенский, из соседнего корпуса. У них тоже места не было, вот и напросились, услышав, что мы новую палату делаем. Ее, конечно, еще не успели…

– Ну, туда и везите, по-другому пока никак…

«Конечно, мест нет, а меня – в какую-то подсобку, да еще к пацану!» – с ненавистью подумала девочка и зажмурилась, чтобы не видеть этот паршивый мир.

Она почувствовала, как ее повезли, а потом ощутила затхлый запах, совсем не похожий на медицинский дух операционной. Остановка, скрип двери, снова движение, а затем едва заметный удар кровати-каталки о стену. Девочка поморщилась, но глаза решила не открывать до последнего.

– Ты, смотри, не обижай девчушку! – сказала Ульяна Матвеевна. – Пока к тебе положим. Она немного поломанная, бедняжка. Будешь кавалером себя вести?

– Буду, – пообещал тихий мальчишеский голос.

«Ага, как же, – подумала девочка. – Только и ждал наверное, чтобы ему кого-нибудь беспомощного поиздеваться привезли. Ничего, пусть только попробует!»

– Ну, я пойду, – сказала Ульяна Матвеевна. – Она спит пока. После операции. Так что не буди. Пусть сама проснется…

– Хорошо…

Снова скрип двери и – тишина.

Девочка долго лежала, ожидая каких-нибудь очередных подлостей от ненавидящего ее мира. Но все было спокойно. Пацан, видимо, не собирался пользоваться отсутствием нянечки и делать какую-нибудь гадость.