Таша Истомахина - Тест для ангелов. Серия «Корни и крылья», книга 2

Я надеялась, что напишу книгу, и все измениться. Хотя бы стану чувствовать себя уверенной, и люди ко мне потянутся. Какой-нибудь чудесный мужчина, увидев, какая я интересная, захочет связать со мной судьбу. И все начнут меня уважать и весьма ценить. Кстати, последний аргумент надо бы поставить первым.

Я была не просто разочарована. Меня потряс тот факт, что никто из друзей и близких ни на граммулечку не изменил ко мне отношения. Они, конечно, всегда ко мне хорошо относились, но и лучше не стали. Дальнее окружение не разглядело во мне никаких чудесных превращений из сотрудницы со странной должностью «обо всем» в творческую личность. Издательства не кинулись печатать мое произведение.

НИЧЕГО НЕ СЛУЧИЛОСЬ!

Я, конечно, со временем пережила свое разочарование, признав как данность три новых факта.

Во-первых, в процессе придумывания замысла и записи его в словесную форму, я транслирую счастье независимо от того, каковы мои формальные достижения, сколько у меня денег, и есть ли у меня проблемы на работе.

Во-вторых, это настоящее искусство – быть «обыкновенным». У каждого есть непроявленный вовне талант. И нет никакой такой особенной твоей особенности.

И, в-третьих, я считаю целесообразным в конце мотиваторов, которые обещают «Выложись на 100%, сделай что-то, и тогда Вселенная откроет перед тобой новые двери», делать снизу примечание «А может и не откроет!»

….Маля, в ответ на мою тираду, пожала мне руку и, не без иронии, торжественно заявила: «Лично я очень горжусь, что у меня есть такая творческая подруга, как ты!».

Все люди приносят счастье. Одни – своим присутствием, другие – отсутствием. (автора не знаю)

Интересно было смотреть на свое независимо движущееся отражение, такое же невысокое, светлокожее и темноволосое. Нас с Меланией отличало лишь то, что у неё стрижка была длиннее моей на два сантиметра, а ещё цвет глаз ближе к карамельному, а у меня к бутылочному.

Про Меланию я у неё вызнала не сразу. Я и со своим-то именем с трудом определилась, не без помощи оговорки Филомены. Поэтому первое время мы общались примерно так: «Ты… это… есть будешь?».

Не смотря на явное отсутствие дружелюбия, Мелания поделилась со мной одеждой. Свитер дала с вышитыми снежинками, шапку с помпоном и толстыми косами вместо завязок. Еще куртку дала с варежками. И сапоги, тоже со снежинками.

Мы рано или поздно обязательно бы с ней поладили, не явись к нам Филомена с намерением разъяснить ситуацию. Теперь я понимаю, отчего Михаэль стал драконоборцем. Я ведь до сих пор не встречала Драконов, которые общаются телепатически. Даже сначала не поняла, что уже некоторое время кручу в сознании не свои мысли.

– Опять она без спроса в голове бродит! – в сердцах пробурчала Мелания.

– Кто?

– Подруга твоя белокрылая. Минут десять уже как включила свой дистанционный телеграф.

– Где?

– Во дворе. Где ж ещё?!

Я вплотную приблизила лицо к квадрату стеклянного холода, но Филомену увидела лишь, когда Мелания выключила в комнате свет с непременным комментарием.

– Хоть одна от нее польза есть – экономия на электричестве.

От спутников Дортура – один был с чуть надкусанным левым бочком – к лежащей прямо на снегу драконихе тянулись два мерцающих потока. Их свет был желтоват, а тот, что отражала перламутровая чешуя, отливал холодным голубым. Блеск был непрозрачный, светлый по тусклому, с цветным отливом. Филомена откинулась на левый бок, чуть выставив живот между вытянутых передних и задних лап. В такой позе лежат кошки, когда им жарко. На брюхе чешуйки были переливчатей и мельче, при дыхании они испускали во все стороны радужные блики. И снег искрился, а вместе с ним и та часть теплого воздуха, что исходила от дома. При такой иллюминации можно было спокойно читать примечания к аптечным рецептам.

Внезапно в голове я услышала бодрое, но чужое:

«Бросайте дела. Будем разгонять потьму вашей невежественности».

Моя копия хмыкнула.

– Ага. В сто первый раз

«Тут уж я не виновата, что знания тебе влеготку не даются, Меланьюшка».

На мой немой вопрос приподнятыми бровями, Мелания пожала плечами и шепнула:

– Что-то про структуру Вселенной, – а потом в полный голос, как говорят для стариков, добавила, – Только в камине огонь разведу, а то в холоде знания не усваиваются.

«Можешь громко не озвучивать. Я, во-первых, не глухая, а, во-вторых, мысли твои читаю, несмотря на все уловки. И, скажу, что мозги твои весьма болтливы».