1 ...6 7 8 10 11 12 ...40 Исполин ступил в тщедушный круг света, и будочник конвульсивно сглотнул. Ему даже удалось сделать шажок назад.
Красноватое лицо призрака подёргивалось, крупные губы кривились, брови пытались запрыгнуть на высокий лоб. А вот глаза… они смотрели прямо на будочника: большие, чёрные, свирепые.
Судорога лица прекратилась, и призрак властно улыбнулся. Он явно чего-то ждал. Он был похож на…
Окончательно же убедил отставного солдата шитый золотом кафтан, кружевные манжеты, усыпанный бриллиантами шейный платок и уродливый обрезанный парик.
– Ваше императорское величество, – сказал будочник и дрожащими руками потянулся к сбитой на ухо шапке.
* * *
С идущего в порт иноземного судна пошлина не ожидалась. Приказ генерал-губернатора: сидеть и скучать. Не важно, кого или что вёз корабль, руки у таможенников Троицкой пристани чесались без разбора – всех приплывающих желалось обворовать как можно быстрее, но вот беда – почти никто не плыл. Одна надежда на приказ императрицы имелась: Анна Иоанновна приняла отрадное решение вернуть столицу в Петербург.
Губернатор Бурхард Кристофор Миних смотрел на неспокойное море. Дождь хлестал в высокие окна, за ними размывалась тёмная масса пристани. Серая дождливая осень бухла снизу и сверху – где вода, где тучи, поди разбери. К возвращению царского двора графу Миниху было поручено привести в порядок петербургские дворцы. Большего и не смоглось бы – чирьи города могли залечить только люди, их желание вернуться, соскоблить грязь.
Вот только имелась ещё проблема, требующая срочного, необычного решения…
Миних ждал гостя.
Яркий испанский галеон устраивался на стоянку в пристани. Острый, как поджелудочная резь, корпус, рубленая корма, ветер и дождь в парусах, стволы полукулеврин, выглядывающие из портов. Он был похож на первый иноземный корабль, доставивший в Петербург вино и соль, и лично встреченный Петром Великим в лоцманской одежде. Пятьсот червонцев тогда пожаловал император голландскому шкиперу, а матросам по тридцать ефимков…
Миних выждал ещё минуту и задумчиво двинулся к дверям. От поблёкшего золота и серебряных обоев интерьера Корабельной таможни его уже мутило. Выйдя из хоромины, он направился к кораблю, пряча лицо в воротник шубы.
Судно качалось на зыби, играли ослабленные швартовы.
Спустили трап, и по нему на берег сошли два человека в низких чёрных капюшонах. В длинном балахоне отличить посла было тяжело. Миних, привыкший видеть его в нарядных одеждах и расшитых шляпах, даже невольно улыбнулся.
Они сошлись напротив заброшенного здания биржевого отделения, и сквозь пелену дождя граф Миних приветствовал прибывших путников на латыни.
– Я думал… ад…
Губернатор расслышал только это. Слова коренастого монаха сбивал ветер и дождь.
– Что?! – Миних приблизился ближе. Он выглядел растерянным, и отвратная погода не была тому причиной.
– Я думал, труднее всего поджечь ад, – повторил монах (точно ли экзорцист? в этом Миних уже сомневался). Не прокричал, а сказал. Холодно, спокойно. – Но я ошибался.
Испанец поднял капюшон к клубящимся тучам, приравнявших в его глазах Петербург к преисподней – действительно, лило так, что у огня не было никаких шансов. Посол молчал.
– Карета! Поспешим! Сюда!
Уже внутри кареты с полицейским служителем и вооружённым офицером на козлах, в сухом салоне, который тут же принялся размокать от их одежды и тел, когда возница кнутом рассёк над головой водяную крупу, они заговорили снова.
– Звук не может возвратиться к струне, – сказал монах, глядя на лужу под ногами. – Зато каждая капля вернётся в небо.
– Разумеется… – пробормотал Миних. От людей напротив неприятно пахло.
– Ваше дело. Оно не обычно. Мы отплыли незамедлительно.
– Весьма ценю. Весьма. К вам обратился, не знал к кому уж.
– Призрак, значит? – прямо спросил монах.
Миних кивнул. Облизал пересохшие губы.
– В городе беснует. Диво… кошмар… Сам император покойный, Пётр Алексеевич…
Он замолчал. Остался – свист ветра, звонкие копытца лошадей, скрип ремней.
Капюшоны путники так и не сняли. Миних чувствовал лёгкую тревогу. Он почти не видел лиц, и, по правде говоря, не был уверен: хочет ли?
И ещё губернатор понял, что посол, которого он месяц назад отправил в Испанию, так и не вернулся. Напротив него сидело два абсолютно незнакомых человека.
Монахи.
2.
Десятки тонких свечей едва освещали закопченный потолок. Множество самых разных теней, тёмных и светлых, дрожавших, как травинки, и застывших, портретных, маскарадными формами покрывали стены, стол, мебель и лица собравшихся. Вокруг низкого стола, заваленного объедками и бутылками, сидели люди и с улыбками на жёлтых лицах внимательно следили за рассказом.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу