Галина Маркова - Мурка стала просто Марией. Почти подлинная история внука Мурки

Маша медленно шла из церкви осмысливая эти слова батюшки по- своему, и поняла, что простые люди, или те, кто играет простачка, легче добиваются успеха, чем те, кто кичится своими знаниями или званиями.

Она повторяла: « Знания дают звания, а незнания – обаяние!»

По пути купила газетку с программой телевидения. Среди рекламных объявлений была реклама средств косметики. И рядом напечатали стихотворение «начинающей поэтессы». Она писала про кафе «Эль» так:

Маша посмеялась, но почему- то это стихотворение стало двигать её мысли к ресторанам, где ранее имела успех Мурка. Села в автобус и доехала до остановки «Библиотека». Она зашла в библиотеку, там она была записана, и попросила большой словарь японского языка. Пока его приносили, Маша рассматривала выставку «История моды». Она долго стояла у журналов 1920 по 1930 годы. Мода этих лет удивила Машу тем, что были и короткие юбки и длинные. А если были длинные, то с разрезом до пояса. Почти выглядывали подвязки чулок.

Маша перевела глаза на более ранние журналы, где были женщины в корсетах. И поняла, как выгодно отличался образ моделей двадцатых годов: раскрепощенной женщины с короткой стрижкой. Ясно, что это была жесткая укладка локона, возможно на ночь со сладкой водой. Концы темных волос воинственно поднимались лихо вверх над ушами и никаких серег. Женщины часто держали в руках длинные сигареты в мундштуке. Это было немного вызывающе и понятно. Ленин провозгласил равенство между полами. Женщина была на равных с мужчиной.

Принесли два тома японского словаря: так много места занимали иероглифы. Не беда, что словарь был японо – английский. Английский язык для Маши был почти родным. Но служащая ехидно посмотрела на неё и ушла далеко от неё

Маша посмотрела на это с улыбкой, достала телефон и блокнотик из кармана (сумки не разрешалось проносить), и стала фотографировать нужные иероглифы. Он не знала можно это делать или нет, но служащая была далеко. Маша успела снять нужные иероглифы на телефон. Но она стала снимать еще моды с журналов 1920 по 1930 годы. Мода на темные волосы тоже была заметно проявлена: блондинки просто исчезли. А ведь Мерилин Монро наоборот перекрасилась в блондинку. Ну, это уже после тридцатых лет.

А сейчас Маша снимала фигуры женщин с плоской грудью. Заниженная талия платья еще больше подчеркивала изящную худобу женщины. И это было красиво! Это помогло Маше создать в голове образ женщины, которая могла понравиться главарю банды. Ясно, что в Одессе, этом портовом городе, если и был начальник шайки, то он был образованным. Он был в курсе событий, веяний, иначе, как можно было находить «контакты» с бизнесменами – нэпманами, которые были тогда в расцвете и делали новую успешную экономику страны. Ленин быстро сообразил, что экономика упала, и решил временно погрузить страну в капитализм.

Маша сняла все, что хотела, сдала два тома японского словаря и попросила на дом детектив о двадцатых годах прошлого века. Ей принесли целых три книги. Она взяла их все и пошла домой варить харчо.

Костя позвонил, что задержится. Маша поставила варить кость от окорока на слабый огонь. Харчо было теперь их самым любимым супом. И вкусного мяса нарежут с копченой ноги свиньи, суп отличный с чесноком и морковью, и картошку не нужно чистить.

Костя еще позвонил и извинялся, что его так задержали, и Маша погрузилась в чтение первого детектива. Там в обширном предисловии рассказывалась история возникновения этого романа. Это и было самым главным для Маши.

Ей нужно было, как можно ярче представить обстановку, когда процветали банды на юге страны. Они переезжали из Ростова в Одессу, затем отсиживались в Киеве или в Тамбове.