Дмитрий Мироненко - Океан наших чувств

Достигнув назначенного места, Стас с довольной ухмылкой слегка приоткрыл дверь. Лицо его вмиг побелело, и он провалился в прострацию, будто индейский шаман, достигший нирваны. Я не мог увидеть, что происходило за дверью, так как Стас загораживал весь обзор.

Спустя полминуты он резким движением раскрыл дверь. Раскрасневшаяся женщина, стоя на ногах и нагнувшись, держалась руками за спинку скамьи. Ее черные как уголь волосы скрывали лицо, но обвисшая чуть не до колен грудь свидетельствовала о солидном возрасте. Андрей сразу заметил нас, но ни на секунду не оторвался от резких, поступающих движений. Он лишь указал на огромный, как у гориллы, зад женщины и тут же, мерзко улыбаясь, закатил глаза, вскинув большой палец кверху. Он ускорил темп, и потное тело женщины немедленно отреагировало, подаваясь назад – навстречу сильным, толчкам, дарившим сладкую боль. Стоны усилились – она была на пороге оргазма. Издав протяженный стон и изогнувшись подобно змее, женщина кончила. По ее телу будто пробежал разряд тока. Ногти с силой вцепились в дерево, отчего пальцы побелели как мел. Она по-звериному захрипела, и, вульгарно смеясь, безвольно рухнула на колени, будто оргазм забрал всю жизненную силу женщины.

– Мама, – тихо произнес Стас, прибывающий в сильнейшем шоке.

Как только женщина повернулась к нам лицом, я все понял – с «Бизоном» покончено.

– Будто я не знаю, что он путается со своей секретаршей. По мне пусть спит с кем хочет, лишь бы на семье не отражалось, – с ухмылкой заявила Инна – худющая хозяйка дома, дама, с глубоко посаженными карими глазами и редкими светлыми волосами, собранными в пучок.

– Вот еще! По мне так мужчина свободы нюхать должен не больше раба! – сердито воскликнула Людмила – рыжая, ярко-накрашенная женщина с синими ледяными, как объятия покойника, глазами.

– Не думала, что твой феминизм достигнет таких радикальных размахов. Так и вижу перед собой Андрея в ошейнике и наручниках. И тебя с лошадиным хлыстом, – прыснув от смеха, сказала Вера – фигуристая дама с янтарными глазами, роскошными темно-русыми волосами и пухлыми, как бутон пиона, губами.

Три женщины уютно расположились возле горящего, изредка потрескивающего камина. Инна, поджав ноги, сидела на огромном, точно королевский трон, кресле и пила вино. Время от времени хозяйка дома на манер сомелье вращала алую жидкость в бокале. Но наблюдала она отнюдь не за напитком. В искрящемся гранатовом зеркале женщина видела неумолимо утекающее время. Хваткой бойцовского пса паранойя вцепилась в сознание Инны. «Кажется, вчера этих морщинок не было» – испуганно подумала женщина.

Виной самоистязаний и излишней мнительности, конечно, был муж Инны. Каждая измена возлюбленного точно удары плетью оставляли глубокие раны в душе женщины. Но признаться подругам она почему-то не могла, предпочитая играть циничную (порой совсем бесчувственную) роль. Женщину невообразимо страшила одна лишь мысль о том, что любимый мужчина может уйти.

Слева от Инны – на расстоянии пары метров – манерно сложив руки на коленях, сидела Людмила. Рыжеволосая феминистка каждые пять минут флегматично доставала iPhone из кармана брюк. Она лихорадочно пыталась придумать оправдание для мужа, который день напролет не отвечал на смс и звонки. С каждым боем напольных часов из американской вишни и красного золота к горлу Людмилы подкатывал ком размером со спелое яблоко.

Сидя в позе лотоса напротив камина, безмятежно попивала вино Вера. Танцующие языки пламени гипнотизировали женщину и уносили в теплое, доброе прошлое. Детство ее прошло в городе Полярный Мурманской области. Отчего-то женщина почувствовала острый укол тоски по тем временам. Вера вспоминала первый поцелуй с одноклассником при волшебном свете северного сияния. Вспоминала, как пыталась помогать отцу колоть дрова и его веселый, хриплый смех. Вспоминала и о матери, все время что-то вязавшей, сидя возле камина.

– Вера, Вера, прием! – раздраженно кричала Инна – Ты что там, практикуешь внетелесные переживания?

– Да, подруга, – с ехидством ответила Вера. – Уже слетала посмотреть, как твой муж кувыркается с секре… А, постой, кажется это была уборщица.

– Иди на…

– Да хватит вам в самом деле! – перебив их, воскликнула Людмила. – Ведете себя как глупые девчонки. И, да, Вер это было слегка грубо с твоей стороны.

– Прости меня, Иннусик, – с виноватым видом проговорила Вера. – Ты же знаешь, какой я бываю сукой. Да еще эти месячные. Я правда погорячилась.