Дмитрий Мироненко - Океан наших чувств

Очередная пятница подкралась незаметно, подобно маньяку в голливудском триллере, и очередь покупать «прыщи» (так мы называли таблетки, шифруясь от ФСКН) в двадцать четвертый раз дошла до меня. Все бы ничего, да только Алексей, наш многогранный барыга, а по совместительству фармацевт, поэт и сутенер, решил заняться просвещением и на десять дней улетел во Флоренцию.

Немного поразмыслив, я вспомнил о хорошем знакомом троюродного брата жены коллеги по работе. Звали его Азиз, и типом он был антисоциальным. Но за неимением альтернативы я отправился в спальный район. Найти Азиза оказалось не так сложно. Только произошел небольшой конфуз. Азиз от систематического употребление всех существующих (возможно, даже еще не синтезированных) наркотиков обрел дар ясновидения, а вместе с ним – добрую сотню физических и психических заболеваний. Одним из них оказалась погонофобия, она же боязнь бородатых людей. К несчастью для меня, так как я на тот момент походил на Джеймса Хэтфилда.

Мой вид вызвал у Азиза реакцию, чрезвычайно похожую на эпилепсию, и мне стало немного не по себе. Двум его братьям – качкам с золотыми зубами и шрамами на злых лицах – это не понравилось еще больше. Старший брат Азиза произнес патетический пассаж о том, насколько я оскорбил их своим присутствием. После чего дважды ударил меня в живот, забрал кошелек, ключи от квартиры и презерватив (сначала внимательно изучив его) и вежливо попросил меня убежать.

Времени оставалось мало. А я по-прежнему был без наркотиков, и теперь еще без денег. И тут меня осенило. Я насобирал по всем карманам мелочи, зашел в первую попавшуюся аптеку и купил средство от аллергии в красных капсулах. По виду оно было один в один «прыщи».

Съев по таблетке и запив пивом, мы с друзьями стали ждать прихода. Я уже придумал яркий монолог о подделках всего и вся, достойный главного героя фильмов Квентина Тарантино. Но тут произошло… это. Валера с Мишей визгливо засмеялись и начали описывать свои трипы. Я таращился на них, как ударенный пыльным мешком по голове, и ничего не понимал. Вдруг Валера вскочил и заорал во всю глотку:

– Я вижу минотавра!

– Брат… что-то меня… так… торкнуло… – пуская слюни, еле выговорил Миша.

Эффект плацебо оказался таким мощным, или же наша жизнь была настолько скудной, что мы сами придумывали некий кайф, которого на самом деле не было. Теперь я понял, почему Алексей так хитренько хихикал каждый раз, когда продавал мне таблетки. Мне сделалось противно. Противно до мурашек по коже, до рвотного позыва, до истерического бесконтрольного смеха. Смотреть на лучших друзей мне было мерзко и отвратно.

Картина того дня клеймом отпечаталась в моем сознании на всю оставшуюся жизнь. Я бросил употреблять химию и пить алкоголь – за исключением хорошего вина. И знаете что? Я чувствую себя более чем прекрасно.

Удобно устроившись в спальном вагоне поезда, следующего из Калининграда в Москву, я читала «Дикие пальмы» Фолкнера. Но у беспощадной мигрени, мучавшей меня с самого утра, были совсем другие планы. С огромным трудом я осилила один абзац и, вконец раздосадованная, швырнула книгу на стол.

Тут в дверь робко постучали, и как только я уже хотела спросить: «Кто это?», вошла она. Высокая фигуристая молодая блондинка с дорогой хорошенькой сумочкой, которая показалась мне знакомой – наверняка видела в каком-то глянце, и с не менее хорошеньким чувством стиля. Продемонстрировав в искренней улыбке тридцать два белоснежных зуба, она радостно воскликнула:

– Добрый день!

– Здравствуйте, – поморщившись, поздоровалась я.

– Мигрень? – участливо поинтересовалась девушка, садясь на койку напротив.

– Скоро пройдет, – ответила я.

– Может, адвил? – предложила она, порылась в сумочке и протянула мне две зеленые капсулы.

– Благодарю, – тихо сказала я, взяв лекарство.

Я запила адвил водой и прилегла, закрыв глаза. Поезд тронулся. С часок подремав, я проснулась. Не прошло и минуты, как девушка представилась:

– Меня Эвелина зовут… Лина, короче.

– Очень приятно, я Даша.

– Вы до Москвы едете?

– Да.

– И я! – обрадовалась Лина. – Стало быть, мы с вами до конца попутчицы.

– Куда же вы торопитесь, дорогая? – я улыбнулась. – Мой-то конец уже не за горами. А у вас вся жизнь впереди.

– Ну я… Зачем вы так говорите? – испуганно воскликнула Лина. – Вы еще так молоды и… очень красивы, между прочим.

– Спасибо.

Я села.