Алекс А. Алмистов - Атлантида Сумрачного Солнца. Мир Грапы

На вид это было поистине бестелесное существо, состоящее из одного лишь сияния и тусклого мерцания звезд.

Однако, несмотря на все библейские догмы и заповеди, незнакомец не имел ничего общего с иконным стереотипом Иисуса Христа.

Он был чрезвычайно высок ростом. Имел правильные, если не сказать, безукоризненные, черты лица. Обладал гладко выбритым, скорее даже, идеально отполированным черепом. Вдобавок, и что самое невероятное, глаза небесного гостя вызывающе сверкали адским, выворачивающим все сущее наизнанку, огнем.

Уже в следующую после начала светопреставления секунду, всеобщий возглас искреннего изумления и страха гулко отозвался под дырявыми, поросшими мхом и местами облепленными птичьими гнездами, сводами купола то ли бывшего храма, то ли часовни-«переростка».

Таинственное божество, в свою очередь, это совсем не смутило. Скорее даже прибавило ему уверенности в себе и побудило решительно двинуться по направлению к бедняге Дэ- Куруаеффу и его обомлевшей от неожиданности пастве.

В тоже время, пока взоры всех собравшихся были прикованы к медленно плывущей над молитвенными скамейками фигуре БОГА, второй из незваных гостей, скромный и ненавязчивый неоново-фиолетовый шарик, тоже поспешил материализоваться в широкоплечую человеческую фигуру. Так и оставшись для всех незамеченным, он торопливо затерялся к толпе.

В отличие от своего «божественного» спутника пришелец номер два ничем не отличался от самого обычного человека. За исключением, разве что, одной, весьма незначительной, мелочи – своей одежды! Точнее – ее полным отсутствием…

Однако, во всеобщей суматохе и оцепенении, его вызывающей наготы никто из прихожан так и не заметил. Тем более, что незнакомец, подобно юркому и ловкому гаду, поспешил выскользнуть вон из развалин христианского храма.

Оказавшись на улице, он, как и подобает простому смертному, брезгливо поежился от холода, в задумчивости теребя пальцами свою роскошную черную бороду и пристально вглядываясь в окружающий его пейзаж и заваленные всевозможным мусором и органическими отходами руины некогда пышных дворцов и строений.

Ему понадобилось чуть больше минуты на то, что бы сориентироваться в окружающей действительности и принять единственно возможное в сложившихся обстоятельствах решение – любой ценой заполучить то, что ему в данный момент больше всего не хватало. То есть, одежду!

Что, не особо вдаваясь в философские концепции гуманизма и справедливости, он и не преминул сделать.

Резким и неуловимым для глаз взмахом руки отправив в нокаут первого же из попавшихся ему на глаза аборигенов, незнакомец поспешил содрать с бездыханного тела грязные лохмотья. Не особо страдая от угрызений совести, он сразу же натянул их на свое мускулистое, как бы выточенное из цельного куска сиренево-розового мрамора, тело.

Еще через минуту, давясь и кашляя от исходившего от лохмотьев смрадного запаха и откровенной вони, пришелец уже ничем не отличался от коренных жителей Тайтусвилла… Кроме, разве что, слишком уж спортивной фигуры и гордой, царственной осанки.

Вполне удовлетворенный происшедшими с ним переменами и, еще раз, на прощание, пристукнув так опрометчиво и самонадеянно начавшего приходить в себя хозяина лохмотьев, «гость с небес» уверенно вернулся внутрь храма и с чувством безукоризненно выполненного долга присоединился к толпе.

Между тем, за время его отсутствия в храме ровным счетом ничего не изменилось.

Бедняга Дэ-Куруаефф, отчаянно потея и бормоча себе под нос спасительное «Отче наш!», бил бесконечные поклоны лучезарному Богу. Его окончательно утратившая чувство реальности паства либо самоуверенно следовала его примеру, либо, уткнувшись лбами в грязный и лоснящийся от жира пол, пребывала в полной прострации и томительном ожидании развязки. В нависшей тишине изредка голосили неразумные дети, коих тщетно пытались успокоить и призвать к порядку их набожные мамаши и бабушки. Время от времени подвали голос – в форме заунывного воя и последующего лихорадочного гавканья – немногочисленные бродячие псы, полукругом обступившие полуразвалившееся и почерневшее от времени крыльцо храма.

Само же Божество с нескрываемым любопытством разглядывало людей, застывших в нелепых позах у него под ногами, время от времени пристально вглядываясь в их лица и тем самым приводя их хозяев в еще большее оцепенение и смертный ужас.

Наконец, выхватив взглядом из толпы фигуру своего не менее загадочного, хотя уже и внешне мало чем отличавшегося от окружающих спутника, БОГ устремился вслед за ним к свету и выходу из Храма.