Владимир Буров - Петр Первый

Последний раз спрашиваю?

– Да?

– Да.

– Жаль, я так надеялся поговорить хоть с кем-нибудь или с кем-либо по-человечески.

– Зачем повторять одно и тоже два раза, не понимаю? – спросила она.

– Когда я говорю с кем-нибудь, мне думается, что всегда есть еще рядом Сам Третей, а как его зовут – забываю. И.

И чтобы он не обиделся, да и мне, чтобы не расстраиваться из-за своей забывчивости – всегда применяю оба этих имени вместе, как:

– Кто-нибудь или кто-либо.

– Так ты ученый?

– Нет, я его конюх. Да, несмотря на то, что шли мы, как обычно, без лошади, а я вообще только с дубиной, а он с шпагой, махать которой большой – тоже большой любитель.

– Любитель – не профессионал.

– Да, так теперь о том, что мне надо.

– Вина, денег, женщину? Точнее: а может тебе девушку?

– Простите, но мне так много не надо, а только бы вытащить мово прямого начальника из стойла, в которое его поставили около кабака.

– За что?

– За неустойку.

– Не заплатил за шампанское?

– Не только.

– Что еще он сделал?

– Не заплатил вообще.

– Да это хуже. Сколько?

– Рубль двадцать.

– Это много, у меня есть рубль, но я берегу его себе на день рождения.

– Хочешь купить куклу?

– Так-то бы да, но только уже поздно, мне пора трахаться по-настоящему.

– Что значит: по-настоящему?

– Тут только одно из двух: или замуж выходить, или – как все – уезжать в Роттердам трахаться.

– Да, я тоже не знаю, что из этого лучше. Но и то неплохо, что не только богатым, а вообще всем разрешили покидать родину для поиска жизни радостной и интересной. И да:

– Хочешь, поедем вместе, ты будешь ученым, а я буду трахаться и зарабатывать деньги, пока ты не встанешь не только на ноги, но и вообще, как больной:

– На всю голову.

Парень почесал затылок, сказал, что:

– Ты – ни больше – ни меньше, но совершенно точно:

– Дельфийский оракул, – и добавил:

– По крайней мере жрица храма Аполлона Брисеида.

– Нет, я только служанка Натальи Кирилловны. Впрочем, для тебя это одно и тоже, – добавила она.

– Почему?

– Мне кажется, ты много врешь, а чё врешь сам-то хоть знаешь?

– Ну, так это, дай мне твой рубль, а как вытащу вернет тебе его за рубль двадцать.

– У тебя все равно не хватит двадцать копеек. – Я сыграю около кабака в наперстки или в железку, думаю, двадцать-то копеек добуду как-нибудь.

– Э-э, парень, ты и мой проиграешь. И знаешь почему? – Почему?

– Тебе не везет ни в любви, ни на деньги.

– Да нет, деньги были, но нас ограбили в лесу разбойники, такая скотобаза, что не только деньги, но и лошадь у меня отняли.

– Так это у тебя отняли?! – очень удивилась она. —А говоришь, что безлошадный.

– Ну, не у меня, у моего хозяина, – смущенно ответил парень.

– Ты, часом, не разбойник?

– Да ты что?! Самого, говорю, намедни ограбили. И то их атаман меня обманул. Грит:

– Снимешь тетиву с моего лука, дак отпущу тя к чертям собачьим, а нет хрен с тобой – пешком дальше пойдешь.

– Ну и?

– Так и вышло. Снял я тетиву с иво лука-то – силы хватило, но дальше все. Точнее, наоборот: уже не всё помню. Ударил меня лук своей согнутой дугой так, что проснулся, а. А как будто бы это был сон, только вот синяк на лбу был, а теперь, наверное, прошел.

– Ну-ка, дай посмотрю, – дама протянула лапу сквозь прутья забора. – Точно, это был ты.

– Тебя там не было, ты не можешь знать.

– Это естественно, но лбу видно, что ты говоришь правду. Но не всю. И знаешь почему?

– Почему?

– Ты и есть хозяин кобылы, а в стойло поставил своего слугу.

– И как ты только всё угадываешь? Ты не колдунья, а то – если не знаешь – их жгут на костре.

– На костре?

– Или в срубе.

– Ну-у, если бы меня поймали и захотели сжечь в срубе, как Алену Арзамасскую, ты бы спас меня?

– Позволь тебя спросить, как бы я мог тебя спасти, если там будет, как всегда, народу видимо – не видимо. Впрочем, да, конечно.

– Тогда сейчас пойду, принесу тебе мой первый и последний рубль – ибо целого рубля у меня еще никогда не было, тем более серебром.

Она принесла рубль серебром, попросила поклясться, что:

– Больше никогда не поставишь в Щит – Стояло своего слугу.

– Дак, естественно! Он сам – если ты не знала – напросился.

– Почему?

– Хочет в следующий раз тоже иметь средство передвижения, а не бежать за мной, как собака за хвост.

– Дай, грит, потом мне хоть осла.

Веришь?

– Да. И знаешь почему?

– Почему?

– Всем почему-то хочется жить лучше.

– Ну, я пойду?