Валерий Большаков - Кентурион

Имтоур боязливо посмотрел на Сергия. Лобанов молча сунул руку в мешочек, отсчитал двадцать пять динариев и протянул Имтоуру. Букол, не веря своему счастью, принял награду в подставленные ладони.

– Держи! – сказал Сергий. – Ты их заработал. Показывай путь!

Сехери заскользило из протоки в протоку, выписывая причудливый зигзаг, и вышло к широкому плоскому мысу, на котором выделялись очень старые стены святилища, поднимавшиеся до высоты человеческого роста, и три колонны, упиравшие в розовое небо резные капители.

– Вот здесь они встретились! – возбужденно крикнул Имтоур, в десятый раз перепрятывая монеты.

Сергий глянул на примятую траву, и еще сильнее погреб, толкая сехери по гладкой воде, в которой отражалась розовая заря и темнеющее небо на западе. И стена камышей по обе стороны протоки. Внезапно поднялся ветер, задувая с севера, и водную гладь зашершавило, зеркало стало кривым и размазало изображение, рассыпало его на отдельные паззлы. Молчавшие камыши зашелестели, зашуршали, закачали метелками.

– А этот Торнай, – спросил внезапно Гефестай, – он кто, вообще?

– А он вместе с Зухосом пришел, – охотно поведал Имтоур, любовно поглаживая пояс, утяжеленный серебром. – Его зовут Торнай сын Герая, он из далекой страны Индии!

Сергий обернулся на изумленного и огорченного Гефестая.

– Думаешь, земляк? – спросил он.

– Думаю… – хмыкнул тот. – Уверен! Только у кушан была такая привычка – эллинских богов по-своему переиначивать, и давать их имена детям. Гефестай – это в честь Гефеста, а Герай…

– В честь богини Геры, – договорил Искандер.

– Вот именно… Встретились, называется! Нашел земляка…

– Да он, может, и не виноват, – заговорил Кадмар, тягая весло. – Может, на него, как и на меня, Зухос проклятье наложил…

– А мы это проверим! – осклабился Сергий, ощущая, как под туникой перекатывается по груди висящий на шнурке флакончик со «средством Тота».

Солнце медленно поднималось, протягивая тени и будя птиц, а протока все вилась и вилась, втягивая сехери в зеленый лабиринт.

– А мы правильно плывем? – нахмурился Сергий. – Не разминемся?

Имтоур, таявший от прикосновения к динариям, вздрогнул, и поспешно ответил:

– Нет-нет! Тут одна дорога на три схена, а то или на мель сядешь, или в болоте завязнешь. Еще пара стадий, и выйдем к Комариной плеши.

– Это еще что за диво? – задрал брови Искандер.

– А это остров такой, плоский совершенно, и сухой. Увидите!

– Вижу! – вскинулся Эдик.

– Нет, – покачал головой Имтоур, – далеко еще…

– Лодки вижу! Две!

– Напряглись! – процедил Сергий.

Контуберний погреб так, что иная сборная позавидовать могла. А вот лодки, замеченные Эдиком, плелись потихоньку, словно на прогулке. Камыши вокруг зашуршали как-то по-особенному. Сергий краем глаза заметил их желто-бурый цвет – заросли донакса стояли сухие. Молодая поросль зеленела, пробиваясь к свету, но старые растения не пускали ее, затеняя мертвыми листьями.

– Заметили! – пропыхтел Гефестай.

Сергий пригляделся – на лодках впереди зашевелились, весла пошли работать быстрее.

– Там Неферит! – возбужденно сказал Эдик. – Я ее вижу!

Лодки похитителей внезапно развернулись носами к острову, показавшемуся слева.

– Комариная плешь! – воскликнул Имтоур.

– Вперед! – выдохнул Сергий, откидываясь в мощном гребке.

Похитители поспешно покидали лодки и выбирались на берег. Среди их схенти Сергий с радостью заметил тунику Неферит.

– Ага! – воскликнул Эдик. – Попались! Ну, щас вам будет…

Сехери с размаху въехала носом на глинистый берег Комариной плеши, и контуберний запрыгал на сушу, хватаясь за рукоятки мечей. Земля под ногами была удивительно сухой и пыльной, что для этого времени года было удивительно – в Дельте привычней слякоть, топь и хлябь. Сергий припустился бежать, с удовольствием напрягая ноги, утомленные неподвижностью сидения в сехери. Похитители мелькали впереди, шарахаясь из стороны в сторону – видать, опасались стрелы в спину.

– А ну, стоять! – заорал Эдик.

Один из похитителей обернулся, и показал меч.

– Ах ты, гад! – возмутился Чанба.

Впереди замаячили кустики, но бежавшие от контуберния и тащившие с собой упиравшуюся Неферит не скрылись за редкой порослью. Они вдруг остановились и развернулись, блистая обнаженными мечами и белозубыми улыбками. В улыбках угадывалось злобное торжество. «Наверное, до своих доскакали!» – заподозрил Сергий, но скорости не сбавил.