Предиктор СССР Внутренний - Мертвая Вода Том 1

· сопоставительное богословие и сопоставительный сатанизм. [12] В данном случае речь идёт не о непрекращающихся столетиями спорах о том, какое из Писаний является истинным и какая вера единственно спасительной - это споры об окладе на иконе, когда забывают о самой иконе и о Том, кто за ними; не о спорах о том, с кем из народов Бог - эти споры лепет детскогоразумения, пора же наконец взрослеть. Речь идёт о том, что необходимо понимать, в чём разница между вероучением и религией; необходимо понимать, что каждое Писание, признаваемое священным, (включая и атеистические аналоги) породило в национальных обществах вторичные толкования, которые вместе с ними и остатками предшествующих верований на протяжении столетий в значительной степени определяли пути развития культуры, стиль жизнии логику социального поведения.Всё это необходимо знать и понимать, чтобы понапрасну не накалять обстановку и “не наступать на грабли”, конфликтуя с иерархически Наивысшим Всеобъемлющим управлением;

· психология (индивидуальная и коллективная) [13];

· биология, поскольку человечество - биологический вид, один из многих в биосфере - является носителем социальной организации, а глобальный исторический процесс - частный процесс в объемлющем его эволюционном процессе биосферы Земли, а нарушения биологии могут уничтожить и социальную организацию вместе с культурой;

· генетика, как часть биологии, и сопряжённые с нею разделы математики, дабы не смешивать в “пассионарности”, как Л.Н.Гумилёв, информационные процессы, протекающие на уровне биологической организации, с информационными процессами на уровне социальной организации;

· достаточно общая теория управления и сопряжённые с нею разделы математики;

· теория колебаний и сопряжённые с нею разделы математики;

· астрология как теория колебательных процессов во взаимодействии Земли и Космоса;

· теория глобального и национальных исторических процессов, поскольку социальные процессы - проявление общих закономерностей социологии в конкретной исторической обстановке;

· языкознание;

· этнография;

· экономическая наука, изучающая общественное объединение специализированного труда и процессы управления в производстве и разпределении продукции и услуг.

Сама же социология, содержательно отличаясь от любого из этих разделов знания, должна возвышаться над этим фундаментом как некое новое качество. Как наука она не проще, чем математика, физика или иная наука, название которой обыденное сознание вспоминает, когда ему необходимо оценить чью-либо реальную или мнимую интеллектуальную мощь. И социология это - не гуманитарная наука, в современном понимании «гуманитарного образования» в смысле освобождения «образованца» от обязанности знать естественные науки и владеть математическим аппаратом за пределами четырёх действий арифметики. В настоящее время общество в целомтакой социологической наукой не обладает и это очень плохо .

Возможно, что кто-то уже обратил внимание, что юриспруденция не упомянута ни в основах социологии, ни как её составная часть. Дело в том, что юриспруденция - не наука, а ремесло - разновидность талмудистики [14]. Они обе декларируют первенство «закона» (якобы Моисея или нееврейского) в жизни общества и обходят стороной вопрос о реальной нравственности общества и причинах его нравственного падения, вызывающего к жизни необходимость «закона», внешне сдерживающего безнравственность и то, что почитается в обществе проявлениями злонравия. Столь же злонравно обходится стороной вопрос о нравственности законодателей и закона, регламентирующего логику социального поведения. Логика социального поведения толпо-“элитарного” общества всегда злонравна, но талмудистика и юриспруденция, защищая устойчивость толпо-“элитарной” пирамиды потребления благ, отождествляют произвол со вседозволенностью злонравия и не отличают вседозволенность от высоконравственного произволения, вытекающего из свободы воли, свободы выбора, предоставленных Всевышним человеку. Талмудистика и юриспруденция, сделав эту подмену понятий, борются с произволом «вообще», стараясь внешним принуждением и угрозой ввести безнравственность общества в безопасные для устойчивости толпо-“элитарной” пирамиды пределы законности, чем и поддерживают в обществе его внутреннее злонравие. В действительности нравственно обусловленный произвол надзаконен [15], а вседозволенность, со стороны законодателей в том числе, преступна.