Сергей Шхиян - Кодекс чести

Я, пока он трудился, встал на ноги и, звеня ножной цепью, разминал затекшее тело. Немного взбодрившись, я дошел до входной двери и заглянул в щель, через которую в наше узилище попадал свет. К сожалению, ничего интересного увидеть не удалось — только вдалеке кусок стены какого-то здания.

— Ну что, когда будет темно, может быть, попытаемся сделать отсюда ноги? — предложил я.

Сосед понял, о чем я говорю, но ответил не сразу, а только после долгой паузы, заполненной скрипом обрабатываемого металла:

— Мне еще понадобится ваша помощь, чтобы восстановить силы. Кроме того, нужно закончить дело с человеком.

Несмотря на то, что говорилось это самым обыденным тоном, безо всякой угрозы и нажима, я невольно поежился — меньше всего мне хотел быть этим человеком.

— Если вам очень нужно, то я могу помочь вам уйти одному, — помолчав несколько минут, досказал он.

— Пожалуй, мне тоже не стоит торопиться, интересно бы узнать, кто меня сюда засадил и за что.

— Вот и отлично, — обрадовался сосед. — Мне, возможно, еще понадобится помощь, а шанса встретить такого как вы, может не представиться. Кстати, о золоте я говорил совершенно серьезно. Вы, конечно, ничего не знаете о веществах, которые могут распадаться и переходить из одного состояния в другое?

— Почему не знаю, — ответил я, еле сдерживая напавшую на меня зевоту. — Кое-что знаю, только поверхностно. Вы имеете в виду радиоактивные элементы? — я специально не подгонял свои слова под понятия этого века: интересно было, поймет ли он меня.

— Да? — удивился сосед. — Впервые встречаю человека, который имеет представление о таких вещах. Я, собственно, имею в виду благородные металлы, а не вообще элементы. Кстати, вы их назвали «радиоактивные»? Я такой эпитет не слышал. Вы мне потом объясните, что это такое. Так вот, металлы, да будет вам известно, при определенных условиях, из одного состояния могу переходить в другое…

Тоже мне «инопланетянин», не слышал о радиации, успел подумать я, проваливаясь в тяжелый, глухой сон.

Не знаю, сколько времени я проспал, часов у меня с собой не было. Вырвали меня из объятий Морфея резкий свет и скрип отворяемой двери. Я открыл глаза, но остался лежать, наблюдая за караулом, посетившим нашу юдоль печали.

Сосед, кряхтя и охая, встал, звеня тяжкими оковами. Мне пришлось последовать его примеру. Вошедший с ним офицер, брезгливо нас осмотрел и заторопился к выходу. После его исчезновения, два солдата внесли в камеру зловонную деревянную бадью, и мы с сокамерником вынуждены были отправлять естественные потребности под их бдительным присмотром. Дождавшись окончания наших «туалетных процедур», парашу вынесли. Перед тем как запереть дверь, в каземат на несколько секунд заскочил пожилой сержант и, оставив у входа жбанчик с водой и два куска хлеба, быстро ретировался на свежий воздух.

Сон освежил меня, и как только «посетители» удалились, я впился зубами в тюремную пайку. Со своим куском я расправился в считанные мгновения, которые были прекрасны, как и свежий, хорошо пропеченный хлеб. Сосед подошел к дверям и, лишь отпив из жбана несколько глотков воды, вернулся на старое место.

— Почему вы не едите? — спросил я, не без тайного умысла.

— Я ем по утрам, когда приносят кашу.

— Вы не против, я съем ваш кусок хлеба? — опять спросил я, не в силах глядеть на валяющуюся в соломе краюшку.

— Извольте.

Не церемонясь, я завладел вожделенной пищей и теперь уже с чувством, не торопясь, съел хлеб, запивая его водой. Вторая порция почти утолила голод.

— Больше гостей не будет? — поинтересовался я, кончив жевать.

— Нет, следующий караул придет утром. Можете снимать цепи.

Я вышел на самое освещенное место и рассмотрел хитроумный муляж заклепок, который соорудил мой алхимик. Всё было просто и убедительно, только при тщательном осмотре можно было заметить подделку. Теперь, чтобы освободиться, нужно было просто вынуть их из гнезд.

Сняв оковы, я, по примеру соседа, принялся делать гимнастические упражнения, чтобы привести в норму ноющее, ватное тело. Через полчаса, взмокнув, наконец, почти пришел в себя. Сокамерника мой пример не вдохновил, и он наблюдал за моими действиями лежа.

— Ну, вот, теперь я готов к труду и обороне, — сообщил я ему, присаживаясь рядом.

— Вы не очень устали? — спросил он, смущенно покашливая.

— Напротив.

— Мне неловко просить, но ни могли бы вы повторить свой давешний сеанс?

— Конечно, повторю. Ложитесь и расслабьтесь. — Сосед вытянулся на гнилой соломе, и я начал делать над ним пассы, концентрируясь на своих руках.