Сергей Шхиян - Кодекс чести

Солнечный луч пробился сквозь щель в занавеске, поблуждал по подушке и нашел мои закрытые глаза. Чтобы избавиться от него, я повернулся на бок и проснулся.

«Стреляемся с десяти шагов», — почему-то всплыла в голове отчетливая мысль.

«Что за бред, с кем это я собрался стреляться?» — подумал я, сладко потягиваясь. В голове постепенно прояснялось, я вспомнил события вчерашнего вечера и подскочил на кровати. Это не сон. В восемь часов утра у меня должен состояться поединок.

Я спустил ноги с кровати, окончательно разодрал глаза и почувствовал легкий озноб. В голове была звенящая пустота, во рту и желудке всё, что полагается после неумеренного потребления горячительных напитков. «Зря я мешал водку с „Мальвазией“ и ликерами, — самокритично подумал я. — Эх, сейчас бы холодного пивка и горячую ванну!» — однако, всё это были неосуществимые мечты, мне оставалось только тяжело вздохнуть, встать и быстро одеться. Было четверть седьмого утра, и времени до начала дуэли оставалось совсем немного. О том, чтобы опоздать, не могло быть и речи.

Я вышел из своей комнаты и отправился на кухню поправлять здоровье. Кухарка, как показалось, неодобрительно посмотрела на мою опухшую личность, сочувственно усмехнулась и сбегала в погреб за кружкой огуречного рассола. Кисло-соленая животворящая субстанция потекла в горло, заливая в желудке пожар местного значения. После первой половины кружки на небе алмазы еще не появились, но солнце приобрело яркость, а лицо кухарки стало значительно приятнее и доброжелательнее.

— Сбегай на конюшню, позови моего слугу, — попросил я мальчишку, помогавшего стряпухе на кухне, — и скажи ему, пусть прихватит пистолеты.

Когда он услышал про оружие, у мальца от восторга загорелись глаза, и он бросился выполнять поручение. А я мелкими глотками допил остаток.

— Еще рассольчику, барин? — сочувственно спросила добрая женщина.

— Спасибо, Марфа, пока не нужно, — поблагодарил я. — Приготовь мне завтрак. Я буду у себя.

Мой условный слуга Иван пришел через три минуты.

— Звал, ваше благородие? — спросил он, без стука входя в комнату. С тех пор, как по приказу императора Павла арестовали и увезли в Санкт-Петербург мою жену, Иван игнорировал условности и заходил ко мне по-свойски.

— Принес пистолеты?

— Ты что, по мишеням стрелять собрался? — удивился он. — Какие теперь забавы, нам нужно готовиться к отъезду.

— У меня через час дуэль, так что сборы временно отменяются.

— Ишь ты! — воскликнул беглый солдат и присвистнул от удивления. — Когда же тебя поссориться угораздило? Говорил я тебе, Лексей Григорьич, не след назад ворочаться, пути не будет! Не послушался! И так бы коляску починили, любо-дорого! В любом селе кузнец есть! Ты всё над приметами смеешься! «Глупости и предрассудки», вот тебе и глупости! И где это ты так поссориться сумел, чтобы на пистолетах драться? Никак вчера вечером в гостях у уездного начальника?

— Да, так уж получилось. Я встретил у Киселева отчима той девицы, которую мы спасли, ну, и мы немного повздорили…

— Это какой-такой девицы? Той субтильной сироты, которую отец ради имения отправил на смерть к оборотню?

— Его. Во время застолья, рассказал про тот случай, а оказалось, что среди гостей был изверг-отчим. Ну, слово за слово, тот, конечно, начал всё отрицать и обвинять девушку, что она, мол, развратница и убежала из дома с любовником. Я был уже порядком пьян и немного не сдержался…

— По-дворянски перчатку бросил, или по-простому — морду набил? — поинтересовался Иван, не любивший «тонное обращение» привилегированного сословия.

— Попросту. Короче говоря, так получилось, что оскорбил его я и оружие выбирал он — так что придется теперь стреляться.

— Объегорили тебя, Лексей Григорьич, оно и понятно, как ты двух офицеров в поединке на саблях поранил, с тобой фехтовать боле никто не захочет. И какие условия?

— Как будто, стреляемся с десяти шагов.

— Ну, это невелика печаль, подстрелишь душегуба, и вся недолга.

— Еще кто кого подстрелит. Он отставной полковник и говорят, отлично стреляет. Да ты, может быть, его знаешь, он в осаде Измаила участвовал. Чириков, его фамилия.

— Чириков, говоришь?

Иван задумался, припоминая знакомых офицеров, воевавших с ним под Измаилом.

— Не командиром ли он был второго батальона 11 Псковского пехотного полка?