Андрей Посняков: Молния Баязида

Тетка и сутулый переглянулись:

– Кого?

– Рябчикова… Он у вас там в горкоме, что ли…

– А вы ему кто? – настороженно поинтересовался сутулый.

– Хороший знакомый, – Раничев широко улыбнулся. – Мы и учились в одной школе, только он чуть постарше. Давно, правда, не виделись… Вы бы позвонили, я думаю, он обрадовался бы. Или мне дайте мобильник – никуда ведь не денусь.

– Что вам дать? – переспросила тетка. А Вилен Александрович вдруг ни с того ни с сего разулыбался:

– Товарищ Рябчиков – ваш друг?

– Ну, не то чтобы друг… Скорее, приятель…

Вилен двинул локтем тетку:

– Конечно же, мы позвоним в горком… а вы… по его заданию здесь, или так, отдыхаете?

Тон Вилена Александровича показался Раничеву несколько испуганным. У тетки тоже был какой-то растерянный вид.

– Отдыхаем, – с усмешкой отозвался Иван. – Рыбу ловим, загораем, купаемся.

– Хорошее дело… Если хотите позвонить, пожалуйста, пройдемте с нами в лагерь, – любезно предложил Вилен. – Только вот… – он оглянулся на Евдоксю. – Нельзя ли, чтобы девушка оделась?

– Нельзя, – усмехнулся Иван. – Украли у нее всю одежку какие-то ухари.

– Ах, какое несчастье! В милицию, конечно, уже заявили?

– Да заявили… Толку-то…

– Что же, однако, делать? Вашей спутнице в таком виде в лагерь нельзя.

Вилен задумался – чувствовалось, что, несмотря на свою молодость – вряд ли больше двадцати пяти, – он в этой паре был старшим.

– А вот как поступим! – воскликнул Вилен через пару минут и обернулся к тетке. – Ты, Глафира Петровна, иди-ка вперед, к сестре-хозяйке… Подыщешь там кое-что, ну а мы пока подождем за забором, у калитки для сотрудников.

– Слушаюсь, – Глафира Петровна кивнула и, подобрав полы халата, рысью припустила за уходящим отрядом.

Раничев и Евдокся следом за Виленом Александровичем поднялись по тропинке на берег и, обогнув овраг, выбрались на широкую, усаженную липами и тополями аллею, ведущую к распахнутым воротам детского лагеря. Из репродуктора отдаленно доносилась музыка. Кажется, Моцарт. Едва дети с Глафирой скрылись за лагерным забором, от ворот отъехала легковая машина. Какая-то старая модель… Раничев посторонился, пропуская раритет, – бежевую сверкающую «Победу» с черными номерами. Однако еще ездит. И вид – вполне, вполне. Вот бы такую! В качестве второго автомобиля, так сказать, для души. Интересно, сколько она сейчас стоит? Если в хорошем состоянии…

– Нам сюда, – не дойдя до ворот метров с полсотни, вожатый внезапно повернул налево. По заросшей чертополохом и лопухами тропке прошли вдоль акаций, мимо старого дуба и свалки, к глухому забору с приоткрытой калиткой. У калитки лениво жевала сено запряженная в телегу лошадь. Возчика – да и вообще никого вокруг – видно не было, лишь из видневшегося за забором низенького сооружения доносились смачные матюги.

– Снова Егорыч скандалит, – Вилен зло скривил тонкие губы. – Вздорный старик. Кажется, из раскулаченных. Вот бы кем занялись органы…

Услышав эту фразу, Раничев непроизвольно вздрогнул. Однако и стиль у парня! Вот придут такие к власти…

В калитке показалась Глафира Петровна с матерчатым мешком за плечами:

– Вот, – подойдя ближе, она поставила мешок на траву. – Отыскали уж, что смогли… Конечно, не крепдешиновое платье, – женщина усмехнулась, снова окатив Евдоксю презрительным взглядом. – Но, все же лучше, чем голой… Вы, наверное, у слободки рыбачили? – она повернулась к Раничеву.

Тот кивнул.

– И зря! – мотнула головой Глафира. – В слободке-то почти каждый – судимый.

– Не повезло, – Иван развел руками. – Хорошо, хоть вас встретили.

Прихватив мешок, Евдокся ушла в кусты переодеваться. Справится ли? Должна. Вряд ли там наряды от Гуччи или Дольче-Габбано.

– А не знаете, товарищ Рябчиков к нам с проверкой не собирается? – поинтересовался Вилен.

Раничев равнодушно пожал плечами:

– Не знаю.

Какая-то тоска внезапно охватила Ивана, он и сам не знал, откуда она взялась, только что-то… что-то здесь все было неправильно, не по-настоящему, не так…

– Ну вот… – из-за кустов появилась боярышня: в черной холщовой юбке складками и бежевой блузе, в белых парусиновых тапочках.

Раничев улыбнулся и ободряюще подмигнул девушке.

– Ну что ж, идемте, – оглядев девушку, Вилен быстро зашагал к калитке.

Раничев с любопытством крутил головой. Неплохо устроились коммунисты! Широкие аллеи, тополя, статуи – классические, белые, гипсовые – пионер с горном, пионерка, девушка с веслом. Слева, на волейбольной площадке, гомонили дети, справа виднелись длинные приземистые корпуса. Мимо, поглядывая на гостей, проносились ребята в панамках, трусах и пионерских галстуках. А вот фонтан, действующий – шикарно! Стенды… «Пионер – всем ребятам пример!», «Да здравствует великий советский народ – народ-победитель!», «Зеркало чистоты», «Позор…»… Раничев повернул голову – «Позор клике Тито!». Однако… А посередине – украшенный живыми цветами потрет Сталина. Что ж, каждый сходит с ума по-своему. Видно, товарищи зюгановцы арендовали оздоровительный лагерь, да устроили в нем все с эдакой ностальгией. Неплохо, откровенно сказать, получилось, колорит соблюли. И стенды, и Сталин, и репродуктор на дереве – черная такая тарелка: