Наталья Резанова - Явление хозяев

Да, сегодня Петине вздумалось устроить прием в саду, благо воздух был свеж. И к тому в местном стиле. Конечно, лишь в частностях.

Гостям вовсе не прелагалось сидеть, поджав ноги, на коврах, и есть с расставленных на этих коврах блюд. Столы были устроены в увитых виноградом беседках, гости были вольны сидеть или возлежать так, как они привыкли. Склонность Петины к необычному проявилась прежде всего в ее сегодняшнем наряде, броском и причудливом. На ней было свободное пестрое платье со сложным красно-сине-зеленым орнаментом и широкими рукавами, спущенными столь низко, что распах платья полностью обнажал грудь, прикрытыю, однако, золотыми чашками, соединенными цепочкой. По бедрам платье охватывал вышитый цветами лотоса шелковый пояс, на щиколотках красовались браслеты с сапфирами. Волосы, заплетенные в несколько кос, были подняты на маковку и посредством шпилек уложены в сложную башню. Надо лбом прическу удерживала странной формы диадема – большая золотая пластина с чеканным изображением какого-то божества или чудовища – прекрасной женщины, у которой вместо ног были извивающиеся змеи.

Обычных на пиршествах флейтисток сегодня заменили музыканты, играющие на таблах, систрах и других малопонятных инструментах. Звуки, извлекаемые ими пришлись Сальвидиену не слишком по вкусу, но, поскольку музыканты сидели в некотором отдалении от пирующих, это можно было вынести.

Что до собравшихся, то здесь никаких экзотических сюрпризов не наблюдалось. Здесь были все те же лица, то Сальвидиени прежде встречал у Петины, включая Вириата и Стратоника. Луркона же не было, и это наводило на определенные мысли. Вместо Гедды госпоже прислуживала Салампсо.

.Петина была весела, и сообщила, что попозже, когда гости насладятся яствами и беседой, попотчует их пением кастрата Тимолеона из театра Астиоха.

– Там сейчас выступают и жонглеры, и фокусники, – улыбаясь, добавила она, – но боюсь, что фокусов вы уже навидались в другом театре.

Заговорили о Партенопее. Припомнили, что из обравшихся не видели Вириат, предпочевший в тот день игры в театре Астиоха, и Феникс, уверявший, что работал над поэмой.

Апиола уверенно пустился в рассуждения.

– Может быть, в Хинде этот вития и вправду был – там, говорят, издавна умеют не только приручать, но и обучать змей. Гад был привязан к телу Партенопея и, вероятно, спал, а когда маг распахнул плащ, проснулся и зашипел.

– А видения, которые он там показал, возможно вследствие ядовитых курений, каким мы надышались в соответствии с мнением Луркона? – осведомился Мимнерм.

– Я так не думаю. Помнишь бронзовые щиты, которые ученики вытащили вместе с треножниками? Они явно отполированы, как зеркала. Это все нептарские фокусы – их колдуны, слышал я, научились производить удивительные трюки с помощью огня и зеркал, заставляя видеть то, чего не существует. Целые города, не только что единственную башню, или чем там это строение претендовало быть.

– Ты противоречишь сам себе, – возразил ритор. – Либо они колдуны, либо то, что они творят – фокусы.

– Не лови меня на слове, красноречивый Мимнерм! Разве колдуны и мошенники по большей части – не одно и то же? Это относится и к Партенопею. От разных народов, среди которых подвизался, он научился изощренным способом обмана и ловко пустил их в ход.

Молчавший до сих пор Стратоник рассмеялся.

– А вот было бы забавно, если бы он в самом деле оказался бы провидцем!

Петина взглянула на него с укоризной, но без гнева. Возлежавший рядом с ней юный аретийский аристократ был облачен в лиловый обеденный синфесис, обильно украшенный вышивкой и шелковой бахромой, розовый венок на его светлых кудрях чуть сдвинулся набекрень. Все это было ему к лицу и придавлю вид нежный, почти девичий.

– Провидцы не ведут себя, как ярмарочные зазывалы, мой друг, и не собирают кухонных сплетен… Почему это мужчины так обожают в подробностях обсуждать всяческих мерзавцев, и никто не скажет ни слова о действительно важных вещах – например, о моих украшениях?

– В самом деле, госпожа моя, – сказал Вириат, – на тебе замечательная диадема. Никогда не видел ничего подобного.

– Наконец хоть кто-то заметил! Эту диадему продал мне Муту, жирный негодяй. У него лавка за храмом Кифереи.

– Кто-то только что упрекал нас, что мы слишком много говорили о мерзавцах…

– Не язви, мой Апиола. Муту, конечно, негодяй, но его ювелирная лавка – одна из лучших в Арете. И агентов он рассылает далеко за пределы Империи, в страны, чье название цивилизованный человек и не выговорит. Уверяет меня, что диадема была головным украшением какой-то варварской царицы. И при всей склонности коммерсантов к вранью, я склонна ему поверить. Давно мне не приходилось видеть столь чистого золота и такой тонкой работы.