Алексей Селецкий: Когда наступит ночь

Обучение он прошел и испытания выдержал, но в Воинское Братство вступить отказался. Не стал настоящим Древним. Не остался обычным человеком. Одиночка. Так даже было удобнее – до тех пор, пока в душу не вгрызалась непонятная тоска.

И сейчас он тоже был один, никого вокруг. За грядой дальних холмов светилось зарево города, с разных сторон перемигивались огоньки деревень и дачных поселков – до ближайших было несколько километров. Сюда Александр приезжал расслабиться, отдохнуть от своей двойной (или даже тройной) жизни. Хоть немного побыть с самим собой – ну, и с природой.

Этого ему не хватало ни на Юге, ни в городе – степь с ковылем и полынью, деревья вдоль реки и птичий хор в ветвях на рассвете. Говорили, что у каждого Древнего должно быть

свое место, чистое во всех отношениях и спокойное – что ж, вполне возможно, именно «свое» он здесь и нашел. А может быть, просто хотел отдохнуть по-человечески. Здесь всегда было спокойно.

Но не сегодня. Почему-то нормального отдыха не получалось. Переливы грозового пламени на горизонте… они всегда завораживали. Трава, деревья, животные – все вокруг спокойны, не нужно быть Древним, чтобы это понять. На всякий случай проверил «защитную сеть», оберегающую от незримого вмешательства – мало ли что, всякого успел насмотреться и наслушаться. Все чисто. Листья шелестят, комары пищат, лягушки надрываются – что же не так?

Все-таки гроза! Эх-мать, хваленый разведчик с хваленой же наблюдательностью, глаза и уши хоть армии, хоть Древнего народа! Только сейчас дошло.

Второй час нагромождение облаков плавно ползло к востоку, но пару минут назад словно взбесилось. Не проходило и пяти секунд – и черные глыбы на миг вырисовывались на фоне зарева, умиравшего в судорогах, чтобы через несколько мгновений вспыхнуть вновь. Лихорадочно метались километровые столбы пламени – ослепляя бело-голубым из-под туч, просвечивая зловеще-багровым – и все это без гула и ударов, сосредоточено и молчаливо…

Никогда не боялся грозы, а вот теперь захотелось отвернуться, спрятаться, не видеть этого мрачного буйства. От мерцающих громад шли холодные колючие волны, извивающиеся огненные удавы гипнотизировали, притягивали взгляд… Неладно тут что-то. Нервишки не из слабых, да и для дрожи вроде бы причин нет – на таком-то расстоянии,

что и гром не доходит. А страх все накатывал и накатывал, словно ледяной прибой.

Минута, другая, пять, десять… Ну-ка, стой! Почему это они бьют в одну точку?!! Впрочем, «точка» может быть чуть ли не полкилометра диаметром, точнее отсюда не определишь, но все-таки: тучи уползают – а вот место, к которому они тянут свои жгучие щупальца, остается прежним. Словно небо решило выжечь дотла в чем-то провинившийся кусок земли. Или что-то высасывает из туч этот огонь…

Александр попробовал мысленно сосредоточиться на месте, выбранном мишенью для грозы. По спине ударило холодом и жутью, по глазам – как ледяной плетью! Отблески зарева превратились в гневный взгляд, высматривающий наглеца – сейчас одно из огненных щупалец метнется сюда, дотянется, испепелит. Уже чувствовалась нарастающая мощь, вот-вот она прорвется… Врешь, не возьмешь! Сил не хватит, далеко!

Кто-то на горизонте словно понял то же самое, и огненный взгляд отступил.

…Разведчик медленно приходил в себя. Однако! Или ему пора к психиатру, или там что-то есть. Или было и ушло. Или не что-то, а кто-то. Иначе все, кто его учил – начиная с командира – заразные психи, хотя таких и не бывает. И вообще все это бред и галлюцинации, все Древние, новые и сверхновые. Однако весь опыт и чувства свидетельствовали как раз о другом. А раз так, то нечего на облака попусту смотреть – пора делом заняться.

Разведка есть разведка – если нужны сведения о снежном человеке, виденном у деревни Забубеновка, разведчик должен точно выяснить и в срок доложить, кого приняли за йети: сбежавшую из зоопарка гориллу, зашедшего из тайги медведя или тракториста из этой же деревни, после недельного запоя посиневшего, заросшего и ревущего дурным голосом. Александр засек направление, наметил ориентиры, чтобы уточнить на рассвете. Расстояние не определишь, но полосу поисков это даст. А что искать – выжженную глину, обугленное дерево?

Сотня ударов подряд не дала бы даже задымиться столетнему дубу – только головешки разлетелись бы. Ни одно существо, ни живое, ни, кстати, призрачное – с ними Александру тоже доводилось уже драться – не устоит перед потоками плазмы, бьющей вдоль «канала» молнии.