Владимир Рутковский: Сторожевая застава

— Да это же Муровец! — испугано воскликнул один из половцев.

Да, это был именно он — могучий вожак неодолимой Римовской заставы. Сколько раз хитрейшие половецкие орды пытались обойти Римов — и не удавалось. Сколько раз пробовали они прорваться силой — и не выходило. Римовцы каким-то чудом узнавали о их появлении еще за много поприщ от Сулы. А как бились! В половецкой степи о Римовцах говорили, как о шайтанах, которые переоделись в доспехи русичей.

И самым могучим среди тех шайтанов был Муровец. Он один без раздумий мог ринуться едва ли не на сотню вооруженных ордынцев. И те ничего не могли с ним поделать, так как посвист его булавы навевал ужас даже самым храбрым, а толстенный щит Муровца не могли взять ни встретили, ни ножи. Зайти ему за спину тоже не удавалось, потому что следом за Муровцем неотступно шли самые сильные Римовцы.

— Остановите его! — испуганным голосом воскликнул охране один из старшины.

Охранники, выхватив кривые сабли, ринулись наперерез Муровцу.

Однако, похоже, охранники были неинтересны Римовскому великану. С ними справятся те, кто ехал за ним. Муровца более всего интересовала половецкая старшина, которая до сих пор, кажется, так ничего и не поняла.

Поэтому Муровец отмахнулся булавой от одного из нападающих, другого толкнул щитом с такой силой, что тот вылетел из седла. Третьего же вместе с конем сбил на землю Гнедко.

Старшина пришла в себя лишь тогда, когда Муровец очутился всего за каких-то два десятка шагов от нее. Тот, кто отдавал приказ охране, внезапно визгнул тонким голосом и рванул за поводья с такой силой, что конь взвился на дыбы. Затем развернулся на месте — и за мгновение исчез в прибрежных ивняках. За ним так же молниеносно развернулись остальные. А тогда…

Илью Муровца чрезвычайно удивляла способность половцев исчезать внезапно. Вот и сейчас их было столько, словно жаб в болоте, а теперь — ни одного. Только сухо трещали камыши вперемешку с предсмертными вскриками тех, кто не смог уклониться от молниеносного русского меча.

Вдруг из-за ив вылетела ватага лящовцев во главе с Хищным. Он был без шапки, на плече густо запеклась кровь — то ли его, то ли половецкая.

Хищный поравнялся с Муровцем и обжег его безумным взглядом.

— Римовцы, почему стоите? — хрипло выдохнул он — Айда за ними!

Муровец свирепо глянул вслед беглецам. С какой радостью он гнал бы их вплоть до Днепровских порогов, где стоит стойбище главного половецкого хана, или к самому морю, в котором ничего, кроме соленой воды, нет.

Однако был приказ князя Владимира — ни в коем разе не выхватываться в половецкую степь вооруженным…

— Опомнись, Михтодя — не столько ему, сколько себе сказал Муровец — неужто забыл, что у них в заложниках сын Мономаха — княжич Святослав? Стоит нам вооружено выйти за Сулу — как ему первому снимут голову. Ты этого хочешь?

— Да я что… — остыл Хищный — я ж просто так. В сердцах он сплюнул себе под ноги и повернул коня к Воинским стенам, под которыми в нерешительности переминалось с пол тысячи половцев.

Те уже успели заметить, что их старшина куда-то исчезла, но что именно вызвало ее побег — еще не поняли.

А защитники Воиня оказались более сообразительными. Вдруг створки тяжеленых ворот широко открылись, из них вырвалась сотня всадников и отчаянно заработала мечами.

Ошеломленные такой неожиданностью, половцы почти не защищались. Обходя Муровца с войском, они рванули следом за своей старшиной.

Затрещали камыши, зачавкали в болотной тине копыта, и опять все стихло.

Теперь взгляды всех дружинников были обращены к широкому плесу, усеянному голыми половцами. Вдоль берега носился Попович с несколькими десятками Римовцев. Они вопили во весь голос, улюлюкали на половцев как на зайцев, и раз-по-раз, не целясь, посылали стрелы в тех, кто пытался выбраться на берег.

Отметив, что отряд русичей увеличился в несколько раз, половцы оставили мысль добраться до одежды. Вдруг они дружно, словно стая скворцов, отвернулись от берега и направились вплавь к спасительным камышам. Олешко кинулся им наперерез, однако копыта его коня сразу вошли в топкую землю. Олешко вылетел из седла, сгоряча сделал несколько шагов и очутился по пояс в тине.

— Убегут! — одеваясь в сухое, в отчаянии простонал он.

— Ну, допустим, убегут далеко не все — успокоил его один из Воинских дружинников, на миг очутившись рядом с Поповичем — там такое болото, что и наши не всегда могут выбраться. Здесь разве что плоскодонки помогут.