Андрей Посняков - Тайный путь

И вновь зазвучали все инструменты, все громче и громче, и девушка взмахнула подобранной с ковра саблей, якобы отрубая «разбойникам» головы, и даже брызнула «кровь» – красное тягучее вино.

Наклонившись, танцовщица подобрала вторую саблю, закружилась в победном танце – и всепобеждающе громко играла музыка, а зрители орали…

– А сабли-то настоящие, – опытным взглядом отметил Лешка. – Боевые.

Поклонившись, утомленная танцем девушка скрылась за неприметной, ненадолго распахнувшейся дверцей.

Кто-то, кажется, Иоанн, прошептал:

– Ну, где же Никифор?

– Явится, – успокоил Никон. – Всенепременно явится – у Зорбы это еще не последний танец. Нанята на всю ночь.

– Правда, главное действующее лицо там будет уже не она, а эти. – Иоанн с презрением кивнул на размалеванных юношей. – Просто большинству собравшихся несколько чужды девичьи прелести… я бы так сказал.

– Ну, не большинству, – с усмешкой поправил Никон. – Но – наиболее важным.

А важные как раз восторженно взвыли – на этот раз танцевали юноши.

– Что-то она долго, – тихо промолвил Лешка. – Схожу, посмотрю…

– Я с тобой!

– Нет, Иоанн. А вдруг явится Никифор? Да я недолго… Эй, любезный, – Лешка поймал за рукав проходившего мимо слугу. – Запамятовал, где тут уборная…

– Под лестницей, господин. Идемте, я покажу.

Так же неслышно, как и слуга, Лешка покинул залу, оказавшись в длинном полутемном коридоре, освещаемом лишь парой светильников на высокой медной треноге.

– Вон там, господин! – Слуга показал рукой на резную дверь.

– Спасибо, любезный!

Поблагодарив, Лешка юркнул за дверь и, немного выждав, выглянул – слуги уже не было. Поплевав на пальцы, юноша на всякий случай затушил светильники. Сразу стало темно, лишь сверху, сквозь небольшие оконца, сквозь разрывы туч тускло сверкали звезды. Приглушенно звучала музыка…

Пройдя по коридору, Лешка свернул за угол и застыл, прислушиваясь… Где-то впереди, чуть скрипнув, приоткрылась дверь – зеленоватый луч света упал на ворсистый ковер, покрывавший весь коридор.

И звук удара!

И резкий женский крик!

Крик боли и ужаса!

В три прыжка Лешка уже был у двери.

– Ты предала меня, тварь! – вскричал мужской разъяренный голос. – Так получи за все!

Юноша ворвался в комнату вихрем…

…увидев, как, получив хороший удар кулаком в лицо, отлетела к стене Зорба. Отлетела, ударилась спиной и затихла, растянувшись во весь рост на полу.

Здоровенный амбал, стоя спиной к Лешке, вытащил из ножен палаш:

– Умри, тварь!

– Сука! – Лешка изо всех сил ударил его ребрами ладоней по шее.

Особого впечатления это на здоровяка не произвело, но от девушки отвлекло – амбал удивленно повернулся назад.

Красная круглая морда, злобно горящие глазки, маленькие, свинячьи… Никифор Макрит… Ну, а кто же еще-то?

Не говоря ни слова, он поднял палаш и пошел на Лешку.

Злобный взгляд. Тяжелое, пахнущее чесноком, дыхание… Торжествующая ухмылка. Он даже не спросил – кто Лешка такой и что здесь ищет? Ну, конечно, Никифор из тех, кто сначала делает, а уж потом думает. Человек действия, мать его за ногу, а проще говоря – дурак…

Смотря как бы сквозь врага – так лучше контролировать любое его движение, – Лешка дернулся влево… а затем, упредив направление удара, – резко вправо. Палаш – не сабля, финтом не закрутишь.

Отрыгнув, выхватил из рукава кинжал – тот самый, не так давно купленный на рынке. Силы неравны – кинжал против палаша. К тому же Никифор Макрит – байбак здоровущий… Вот снова зарычал, бросился…

Отскочить… Оттолкнуться от стены… Замах! Ухмылка! Злой блеск маленьких свинячьих глазок… И чеснок! Что ж он его так нажрался-то? Совсем дышать невозможно…

Ага!

Подпрыгнуть, оттолкнуться от стены, ударить ногами в пах…

Вот так!!!

Никифор завыл от боли, но палаш, сука такая, не выронил, а наоборот, быстро оправившись, замахал им, словно мельница крыльями. В замкнутом помещении – опасное дело…

Вниз!

Под ноги!

На ковер…

Откатиться… Опа!

Тяжелое лезвие палаша с треском воткнулось в пол… Лешка выбросил вперед руку… Эх!!! Немного не достал! Поцарапал только…

Что-то ударилось в стену рядом… Что? Некогда сейчас было смотреть – вражина уже играючи выдернул палаш и снова пошел в атаку…

Перекатившись, Лешка взмыл на ноги, чувствуя, как острое лезвие разодрало на плече кожу… Горячо! Кровь, кровь, кровушка… Но рука двигается… Значит – ерунда, значит – прорвемся…