Елена Горелик - Закат империи

Не в силах заснуть, он спустился в сад, освещаемый яркими керосиновыми фонарями. Звенели цикады, бились о плафоны фонарей ночные бабочки, где-то неподалёку слышались шаги патруля… Граммон ещё в комнате запалил трубку, но так и держал её в руке, не закуривая.

"Она обошла меня".

Вот этот факт ему и не нравился. Честолюбивый шевалье привык к первым ролям, он был лидером без всяких преувеличений, и лидером удачливым. А здесь ему наглядно продемонстрировали, что удача - далеко не всё. Что к удаче следует приложить ещё и немалый труд, иначе любой достигнутый результат будет развеян по ветру… Сен-Доменг, этот самый результат, пока держался. Но зато мадам генерал изрядно сдала за те пять лет, что они не виделись… Сам Граммон вряд ли согласился бы платить такую цену.

"Всё-таки я сглупил, что вернулся, - думал он. Вспомнив про трубку, закурил. - Чего я хотел? Шикануть перед женщиной, для которой я не больше, чем союзник? Ха! Ну, пришёл. Ну, блеснул дорогим нарядом. Дальше-то что? Она ведь не из тех, кого можно купить… Правительница, чёрт бы её побрал!"

- Не ревнуй к чужим успехам, приятель, - за спиной раздался хорошо знакомый ему женский голос, отчего шевалье вздрогнул и моментально обернулся: он не услышал шагов. - Откуда ты можешь знать, какой ценой они оплачены?

Граммон прищурился: вот стерва. Может, как капитан она ему и уступит, но по части чтения в человеческих душах на этом острове ей равных нет.

- Ты уже мысли научилась читать? - недовольно хмыкнул он.

- У тебя эти мысли во-от такими буквами на лбу написаны, - сказала Галка. Граммон, обернувшись к ней, оказался спиной к фонарю, но ей не требовался свет, чтобы угадать выражение его лица. - Не буду спрашивать, зачем тебе понадобился сегодняшний парад. И так всё ясно. Но что ты будешь делать дальше?

- То же, что и раньше делал, - уверенно заявил шевалье. - Или ты против?

- Ты по прежнему живёшь сегодняшним днём, дружище. А годы-то идут. Или ты решил плюнуть на всё и не доживать до старости?

- Готов рассмотреть твои предложения, - Граммон давно понял, к чему она клонит.

- Мы формируем Континентальную эскадру, - Галка не стала тянуть кота за хвост. - Как насчёт стать её адмиралом?

- Где база?

- В Сан-Августине и Форт-Луи.

- Кто там губернатором? Твой братец?

- Да.

- Тогда сработаемся. А может, и нет… А может, я и вовсе пошлю вас всех к чертям и пойду на вольные хлеба, - едко усмехнулся шевалье, дымя трубкой. - Война с англичанами? Очень хорошо, буду потрошить англичан. Надумаешь повоевать с испанцами - буду потрошить испанцев. Мне по большому счёту всё равно, кого потрошить, лишь бы жизнь не была противной, как позавчерашняя лепёшка.

- Ну, а если я надумаю заключить со всеми мир? - Галка знала, что Граммон внимательно наблюдает за каждым её движением, и держалась на безопасном расстоянии. Он тоже был опасно непредсказуем. - Что ж ты будешь делать, бедный мой шевалье? Снова отправишься на заработки в Индию?

- Испорчу тебе всю дипломатию нахрен, - честно ответил Граммон.

- Тогда я испорчу тебе жизнь. Да так, что она тут же и закончится.

- Не боишься мне угрожать?

- Я ответила взаимностью на твою угрозу, дружище.

- В этом смысле мы с тобой действительно друг друга стоим, - хмыкнул француз. - Хорошо. Допустим, я соглашусь стать твоим адмиралом. Теперь твой черёд ответить на вопрос - что дальше?

- А дальше мы будем делать то, что должны делать. Я займусь дипломатией, а ты содержи в порядке эскадру и защищай побережье от супостата. Чего уж проще-то? Вот насчёт вольницы - тут ты опоздал. Всё. Кончилась вольница. Теперь каждому из нас придётся отвечать за содеянное и сказанное.

- Перед кем? - нахмурился Граммон.

- Перед законом. Перед нашим законом, приятель.

- Отлично, - шевалье был просто взбешён: до сих пор он не признавал над собой власти никаких законов, и если соблюдал пиратские "понятия", то только из-за команды. - Ты предлагаешь мне самолично надеть на себя ошейник?

- Тьфу, блин! - вспылила Галка. - Ты хоть сам-то понял, что сказал? Законы Братства для тебя уже ошейником стали? Скажи спасибо, что твоя команда не слышит! Или ты так возгордился, что считаешь себя превыше любых законов?

- Мне кажется, что ты сама считаешь себя законом, - шевалье едва сдержался, чтобы не вспылить в ответ.

- Это не так.

- Да? Ты забываешь, что Братство провозглашает равенство. А равенства не существует, ведь одинаковых людей не бывает. Кому-то дано больше, кому-то меньше. Кто-то капитан, а кому-то до конца дней своих не подняться выше матроса. Что ты на это скажешь? - Граммон, когда хотел, умел философствовать не хуже профессоров Сорбонны.